Пока однажды ночью я не поняла, что это не так.
Прошло меньше недели после нашего пикника на утесе южной оконечности озера Грин. С того дня я много думала над предложением Лена стать похожими на Старого Упрямца, высовывающегося из воды, и остаться здесь навсегда. Я решила, что это хорошая идея, и что мы должны попробовать пожить здесь в течение года и посмотреть, как все пойдет.
Я подумала, что было бы неплохо рассказать ему обо всем этом ночью, пока бы мы пили вино на улице у костра. Вот только никак не удавалось разжечь огонь, потому что специальные спички для камина, которые мы оставили на ночь на крыльце, промокли в утренней мороси.
– В моем ящике для снастей есть зажигалка, – сказал Лен. – Я использую ее, чтобы зажечь сигары.
Я фыркнула. Он знал, что я ненавижу сигары, которые он иногда курил во время рыбалки. Потому что вонь от них сохранялась долго.
– Хочешь, я принесу? – спросил он.
Поскольку Лен был занят открытием бутылки вина и нарезкой сыра, я сказала ему, что схожу в подвал и принесу зажигалку. Мгновенное решение, которое изменило все, хотя тогда я этого не знала.
Я пошла в подвал. Без колебаний. Просто быстро сбежала по лестнице, прошла в прихожую к длинной настенной полке, заполненную нашим снаряжением для активного отдыха. Над ней была полка, на которой Лен держал свою коробку с инструментами. До нее было трудно добраться. Встав на цыпочки с вытянутыми руками, я схватила коробку обеими руками. Все внутри коробки загремело, когда я опустила ее на пол, и когда я открыла ее, я увидела клубок резиновых приманок, окрашенных как конфеты, но с зазубренными крючками, достаточно острыми, чтобы порезаться.
Мне бы насторожиться, но я это проигнорировала.
Я нашла зажигалку на дне ящика для снастей вместе с парой этих проклятых сигар. Под ними в дальнем углу лежал красный носовой платок, свернутый неровным прямоугольником.
Сначала я подумала, что это травка. Хотя я не употребляла марихуану с подросткового возраста, я знала, что Лен все еще иногда употреблял ее. Я предположила, что он иногда курил ее во время рыбалки вместо сигар.
Но вместо мешочка с сухими листьями, развернув платок, я обнаружила три водительских удостоверения. К каждому из них была приколота прядь волос, окрашенная в тот же оттенок, что и волосы женщины, изображенной на нем.
Я просмотрела эти ламинированные права десяток раз, имена и лица мелькали у меня перед глазами, как слайд-шоу из ада.
Меган Кин.
Тони Бернетт.
Сью Эллен Страйкер.
Моей первой мыслью, рожденной наивностью и отрицанием, было то, что их спрятал сюда кто-то другой. Не имело значения, что коробка со снастями принадлежала Лену, и что домик у озера посещали очень редко. По мере того, как шли годы, визиты моей матери сюда становились все реже, а Марни и тетя вообще перестали приезжать несколько лет назад. Если не было какого-нибудь арендатора, в домике на лето оставался Лен.
Второй мыслью, когда первоначальная надежда улетучилась, было то, что Лен дурачился. До этого я никогда особо не задумывалась о неверности. Я не была ревнивой женой. Я никогда не сомневалась в верности мужа. В бизнесе, полном мошенников, он не походил на мошенника. И даже когда я держала в руках удостоверения личности трех незнакомых девушек, я все равно сомневалась, что Лен имеет к этому отношение.
Я сказала себе, что должно быть рациональное объяснение. Что эти права, срок годности которых еще не вышел, и пряди волос были просто реквизитом для фильма, над которым он работал. Или материал для будущего проекта. Или это ему прислали обезумевшие фанатки. Как человек, который однажды столкнулся у входа на сцену с мужчиной, пытавшийся подарить мне живого цыпленка, которого он назвал в мою честь, я знала все о странных подарках фанатов.
Но потом я еще раз взглянула на права и поняла, что два имени были мне смутно знакомы. Прислонившись к старой раковине в прихожей, я вытащила свой телефон и поискала в Интернете их имена.
Меган Кин, первое знакомое имя, пропала прошлым летом и, как предполагалось, стала жертвой преступления. Я слышала о ней, потому что Эли рассказал нам всем о случае ее исчезновения, когда мы с Леном в это время проводили неделю летних каникул на озере.
Сью Эллен Страйкер, другое имя, которое я узнала, было во всех новостях несколькими неделями ранее. Она исчезла, и считалось, что она утонула в другом озере в нескольких милях к югу отсюда. Насколько мне известно, полиция все еще пыталась найти ее тело.
Я ничего не нашла о Тони Бернетт, кроме страницы в Facebook, созданной ее друзьями в поисках информации о том, где она может быть. В последний раз ее видели через два месяца после исчезновения Меган Кин.
Мгновенно мне стало плохо.
Не тошнило.
Лихорадило.
Пот выступил на моей коже, мое тело трясло как от озноба.
Тем не менее, часть меня отказывалась верить в худшее. Все это было какой-то ужасной ошибкой. Или больной шуткой. Или странным совпадением. Это, конечно, не означало, что Лен причастен к исчезновению этих трех женщин. Он просто не был способен на что-то подобное. Не мой милый, веселый, нежный, чуткий Лен.
Но когда я проверила приложение-календарь, которое мы оба использовали для отслеживания наших графиков, я заметила неприятную тенденцию: в те дни, когда каждая женщина пропадала, мы не были вместе.
Сью Эллен Страйкер исчезла в выходные, когда я вернулась в Нью-Йорк, чтобы озвучить рекламный ролик. Лен остался здесь, в доме у озера.
Меган Кин и Тони Бернетт исчезли, когда Лен был в Лос-Анджелесе, работая над сценарием супергеройского фильма, мучившим его несколько месяцев.
Это должно было мне принести облегчение.
Но нет.
Потому что у меня не было доказательств, что он действительно был в Лос-Анджелесе оба раза. Мы так много путешествовали по работе – и вместе, и порознь, – что я ни разу не задумалась, а не врет ли он мне, а на самом ли деле Лен там, где говорит. Согласно календарю,
