— Можно взглянуть на эскизы, которые вы подготовили к сегодняшнему вечеру? — спросил я.
— Почему нет? — пожал он плечами.
Устной командой он включил первый компьютер и приказал ему спроецировать перед нами голограмму первой картины.
Это был жутковатый инопланетный пейзаж с кроваво-красной рекой, плескавшейся в пустынных берегах, и деревья без листвы, словно скелеты, склонялись к воде под немыслимыми углами.
— Лараби IV, — сказал Кобринский.
— Не слышал о такой, — сказал Хит.
— Это за скоплением Квинелл. Самая странная планета из всех, которые мне приходилось видеть. Там существует только два цвета — глубокий красный и темный фиолетовый. Все — камни, вода, растительность — либо красное, либо фиолетовое.
— А животные там есть? — спросил я.
— В отчете Корпуса Пионеров сказано, что есть, но я ни одного не видел. Следующую!
Перед нами друг за другом быстро появились и исчезли пейзаж дорадузского горного хребта, довольно абстрактное изображение лазерной винтовки, натюрморт из фруктов со Байндера X и натуралистическое изображение громовой ящерицы.
— Мне почти стыдно показывать вам последнюю, — признался Кобринский.
— Почему?
— Я почти один к одному слизал ее с той картины, которую вы видели.
— Черная Леди? — спросил я.
— Вы так ее называете?
— Она сама так себя называет, — ответил я. — Разрешите посмотреть, пожалуйста.
— Следующую, — приказал Кобринский, и мгновение спустя появилось лицо Черной Леди. Я мог бы дотронуться до нее. Ее печальные глаза смотрели прямо на меня.
— Сомнений нет, это она, — сказал Хит.
— В самом деле, необыкновенное сходство, — согласился я. — Как долго вы над ней работали?
— Три года, — сказал Кобринский таким тоном, будто ему было стыдно, что он не мог создать ее за вечер.
— Где вы устроите взрывы? — спросил я.
— Наверное, в глазах, — сказал он. — Это их оживит.
Я одобрительно кивнул.
— Может быть, тогда она покажется не такой грустной.
— А может, тронуть мочки ушей? — предложил Хит. — Я не вспомню, она носила серьги или нет?
— Она не носила никаких украшений, друг Валентин, — сказал я.
— Компьютер — выключить, — скомандовал Кобринский.
Изображение исчезло — и как только оно растаяло, дверь открылась, и в бункер вошел Рубен Венциа.
— Кто вы такой? — спросил Кобринский.
— Это Рубен Венциа, — сказал я.
— Ну-ну, — произнес Хит, кривя губы в усмешке. — Вся шайка в сборе.
Глава 22
— Здесь ее еще нет, друг Рубен, — сказал я, глядя, как Венциа вытирает потное лицо.
— Но все равно — спасибо, что подождали нас, — добавил язвительно Хит.
— Я просто не мог рисковать, — ответил Венциа. — Для меня было слишком важно опередить ее. Кроме того, мы с вами ни о чем не договаривались: я не обязан был брать вас ни сюда, ни куда-нибудь еще.
Вы же просто хотите продать ее Аберкромби.
— Минутку, — прервал Кобринский и повернулся к Хиту. — Вы так и не сказали, что от нее нужно вам. По-моему, пора признаться.
— Почему? — возразил Хит. — Вы все равно в нее не верите.
— Если она существует, я не позволю вам ее продать никому.
— Она сама о себе позаботится, — сказал Венциа. — Разве Хит не говорил вам, что случилось в прошлый раз, когда ему пришло в голову ее продать?
— Ну? — спросил Кобринский, глядя на Хита.
— Она исчезла.
— Как понимать «исчезла»?
— А так, — ответил Хит, — что она исчезла с герметичного космического корабля.
Кобринский недовольно покачал головой.
— Вы все сошли с ума.
— Я не говорил этого, — подчеркнул Венциа.
— Нет, но вы этому верите.
— Да, верю.
— Между прочим, — обратился Хит к Венциа. — Как это вы так быстро сюда добрались? Я готов был поклясться, что мы прилетим на Солтмарш на три дня раньше вас.
— Я лег в глубокий сон на две недели, а когда проснулся, послал радиограмму вперед, обнаружил, что Кобринский на Солитере, и изменил курс.
— А сам я об этом не подумал, — признался Хит.
— Тоже мне, вор высшего класса! — презрительно бросил Венциа.
— Ладно, неважно, — пожал плечами Хит. — Мы обогнали ее, а это главное.
Он сделал паузу.
— Кстати, не только у вас есть к ней вопросы, когда она явится.
— О чем вы говорите?
— Черная Леди посетила ночью нашего друга Леонардо.
— Она в самом деле явилась к вам? — взволнованно спросил Венциа, повернувшись ко мне.
— Я не вполне уверен, друг Рубен, — ответил я. — Именно об этом я и хочу ее спросить.
Венциа, кажется, собирался сделать какое-то замечание, но потом поджал губы и коротко вздохнул.
— Значит, ждем, — произнес он.
— Ждем, — согласился я.
— Простите, что я вас прерываю — насмешливо сказал Кобринский, — но в этом бункере нет четырех спальных мест. Собственно, в нем даже двое не поместятся. Я счастлив, что трое сумасшедших немного развлекли меня днем, но когда захотите спать, возвращайтесь по кораблям.
— Вы хотите, чтобы мы сейчас ушли? — спросил я.
— Как хотите. Но на бортовых экранах не будет виден весь эффект плазменной живописи.
— Когда вы начнете? — спросил я.
— Стемнеет минут через двадцать или около того, — сказал он. — Наверное, где-то через час.
— Тогда, если вы не возражаете, — сказал Хит, — мы с Леонардо останемся до конца.
— И я остаюсь, — прибавил Венциа.
— Устраивает, — ответил Кобринский. — Но должен вас предупредить, что и еды тут еле хватит одному мне. Если вы, парни, голодны, то как раз успеете сбегать к своим кораблям и что-нибудь перехватить.
— У вас еды только на один раз? — спросил Венциа, явно не веря.
— Я завтра улетаю, — ответил Кобринский.
— И куда вы направитесь?
— Не знаю. Если останусь недоволен своей картиной, возможно, разыщу еще какую-нибудь покинутую планету и снова попробую.
— А если останетесь довольны?
Он пожал плечами.
— Какой смысл повторять, если сразу хорошо получилось? На Периферии организуется новая лига Смертобола. Может, попробую свои силы.
