для тебя и Лейна…
– Перестань, ты просто не можешь признать, что тебе нужно найти кого-то еще, чтобы поженить. Как насчет Льюиса?
– Когда я пытаюсь представить его с девушкой… мой мозг содрогается. И потом, посмотри на себя, мне до сих пор не удалось женить тебя, а Льюис – изначально провальная миссия.
– За меня не беспокойся.
Его фраза, полная подтекста, заставляет меня поднять на него глаза. Он все еще говорит о той самой девушке, о которой упоминал на кухне? Кем бы она ни была, надеюсь, что она лесбиянка или что под юбкой у нее пенис.
Мне трудно понять его поведение: по тому, как он смотрит на меня, можно предположить, что он хочет именно меня. Он не отходил от меня весь вечер, но с нашей сексуальной пассивностью трудно понять границу между секс-друзьями и серьезными отношениями. Кроме того, я совершенно не знаю, на чьей стороне хочу оказаться.
– Ты меня слушаешь?
Я моргаю, когда он проводит пальцем по моему наморщенному лбу. Он нависает надо мной так близко, что мне достаточно просто потянуть его за воротник рубашки, чтобы поцеловать. Я могла бы поддаться этому порыву, не задумываясь о последствиях…
– Что там происходит, внизу? – вздыхает он, зажав мой подбородок между пальцами.
Там, внизу? Происходит то, что обычно показывают в фильмах категории Х, а я ведь посреди гостиной, наполненной людьми. У меня нет проблем, когда я читаю горячую сцену в общественном месте, но здесь, с Донованом в роли главного героя, это меня поражает.
– Ты не возражаешь, если Адам и Амелия будут глазеть друг на друга?
Изменение в моем голосе удивляет его, он смотрит на мое лицо, как будто видит, как я волнуюсь, а потом переводит взгляд на них.
– Нет, почему это должно меня волновать?
– Почему? Но, чувак, как же кодекс бро? Лучший друг никогда не должен клеить твою младшую сестру! Тебе нужно перепрыгнуть через кофейный столик и заехать ему кулаком!
– Если это Адам, то я совершено спокоен.
– Возможно, Амелия станет его первой…
– Он тебе рассказал? – удивляется он, глядя на меня.
– Да! Должно быть, во мне действительно есть что-то особенное, что заставляет парней рассказывать мне интимные подробности. Итак, ты ударишь его?
– Он ведь не залезает к ней под юбку. Кроме того, мне нравится Адам, я не горю желанием его бить.
– Пффф… ты ломаешь мои самые любимые клише, даже противно.
– Это ведь ты тут строишь козни. Иди и сама разбей ему челюсть!
– Эх, мимо… Я надеялась, что ты меня развлечешь, а ты все испортил. Остается только пойти домой, вечер окончательно испорчен.
– Ни с места. Сегодня мой день рождения, и только я решаю, когда ты уйдешь.
Хорошо.
– То-то же!
– Кроме того, сейчас будет традиционная часть, когда Льюис предложит игру-пантомиму. Это его ритуал на каждый день рождения, ты не можешь его пропустить.
– Когда я слышу «Льюис» и «пантомима» в одном предложении, я расцениваю это как очередной повод по-быстрому смотаться.
– Пришло время играть! – как раз вовремя выкрикивает Льюис.
– Super timing![20] – смеется Дон, потянув меня за руку, чтобы поставить на ноги. – Ты будешь в паре со мной.
– В паре? Для чего это?
– Сейчас увидишь. Надеюсь, ты податлива и послушна.
– А ты как думаешь? – сразу отвечаю я и только через мгновение осознаю двусмысленность его слов.
Он кладет руки мне на плечи, и его рот приближается к моему уху.
– Мне не терпится это выяснить.
Мне тоже не терпится! Но не узнать, податлива ли я, потому что ответ – категоричное «нет», и мою покорность больше не нужно доказывать… Я говорю о том, что произойдет в ближайшее время, от чего я отказывалась и что действует мне на нервы. Особенно учитывая, что у него есть на примете другая, сейчас или никогда. Завидую ему и надеюсь, что все быстро справятся.
Набираю воздуха, чтобы расслабить живот, и присоединяюсь к спонтанно сформированным парочкам.
Когда Льюис переходит к действиям, я внезапно понимаю, зачем нужны пары, и пытаюсь придумать уловку, чтобы тихо, не привлекая внимания, выползти из квартиры. Это не совсем классическая игра-пантомима. В этой игре Льюис использует тело своего товарища по команде, чтобы заставить других угадать его карту, и я не готова чувствовать на себе руки Донована на глазах у всех гостей. Я и так уже на пределе!
Игра началась, и я не зря беспокоилась, потому что в конце третьего раунда я попала в беду.
– Прижми лодыжку к моей ягодице, – просит меня Дон, двигая меня лицом к нему, а затем просовывает руку мне под бедро. Другая твоя нога остается на полу, на счет «три» откинься назад.
– Если я это сделаю, то умру от удара о журнальный столик.
– Поверь, я тебя держу.
– Ты не хочешь хотя бы поведать мне, что мы изображаем?
– Будет веселее, если ты тоже будешь угадывать. Давай, делай, что я тебе говорю, иначе Льюис победит.
– Я всегда выигрываю! – кричит Льюис. – Приготовьтесь, моя следующая карта просто великолепна.
– Я больше никогда не буду играть в эту игру, – бурчу я.
Следую инструкциям Дона и обнаруживаю, что теперь у меня одна нога подвернута к его тазу, спина изогнулась, удерживаемая его рукой под необычным углом. Различаю Лоис и Лейн, стоящих на заднем плане, которые смеются над выражением моего лица.
– Что вас так смешит?
– Это напоминает нам о том времени, когда Лоис хотела доказать мне, что одна из сексуальных позиций в моем сценарии нереалистична.
– Гениально… Я дейс…
Задыхаюсь от своих слов, чувствуя, как рука Дона опускается на мой живот и поднимается к горлу. Он водит рукой туда-сюда под моим пристальным взглядом. Похоже на упражнение для пресса. Я уже готова броситься вперед. Но что именно он пытается изобразить?
– Гладильная доска! – крикнул Адам одновременно с Льюисом.
– Точно! Очки уходят Адаму.
Он надавил на мою поясницу, заставляя меня выпрямиться так быстро, что я чувствую легкое головокружение.
– Как ты… гладильная доска? – возмущаюсь я, ударяя его. – Вся эта комедия ради чертовой гладильной доски?
– Этим-то и прекрасна игра.
– Умри в муках, Волински. Я отказываюсь в этом участвовать!
– Нет!
Выбираю место подальше от своего товарища по команде и стараюсь не обращать внимания на его настойчивые взгляды. Прячусь за стаканчиком, прикладываю холодный пластик ко лбу, чтобы снизить температуру. Я горю. Аура Дона настигает меня, несмотря на расстояние. Эта адская игра, наконец, заканчивается, и постепенно гости расходятся.
– Я отвезу тебя к папе? – предлагает Дон сестре.
– Сегодня твой вечер, я позабочусь об этом сам, – ответственно говорит Адам, надевая куртку.
– Хорошо, но предупреждаю, я запрещаю тебе встречаться с моей младшей сестрой! – вдруг выговаривает Дон.
Я чуть не поперхнулась напитком. Он кивает мне, поднимаю большие пальцы, еле сдерживая смех. Мне нравится, как легко он выполняет наши договоренности.
– Ты меня позоришь, мать твою! – ворчит Амелия, смерив его взглядом.
Адам понимает шутку, усмехается и шагает к двери. Амелия делает движение, чтобы последовать
