порыв ветра, а когда я повернулся назад, в сторону тропинки, там уже стояла дверь. Она открылась от первого же прикосновения, и после лёгкого приступа головокружения я вылетел на каменную площадку возле арки, ведущей в Санитарий.
Лия, как и обещала, терпеливо ждала, сидя прямо на каменном полу и наигрывая полузнакомую мелодию на своей неизменной цитре. Моё неожиданное появление даже не заставило её сбиться с ритма.
— Провал? — спросила она без малейшего осуждения.
— Наверное, успех, но совсем небольшой.
Лия выслушала мой краткий и сбивчивый пересказ событий в «комнате» Творчества, уделив таинственному слитку не более пары секунд внимания.
— За этим — к Насифу или Лейфу, они эксперты и мастера. А ты… — она на секунду задумалась, словно подбирая слова. — Ты молодец. Ты верно понял правила и разбудил бога, пусть и не вывел его в Обитель. Когда ты вернёшься сюда завтра, у тебя получится ещё лучше.
— Завтра? — непонимающе переспросил я. — Почему завтра? Я не против передохнуть, но на пару заходов меня ещё вполне хватит.
— Правда? Ну тогда вперёд.
Не заподозрив подвоха, я развернулся к арке-входу и шагнул во мрак, как и в прошлый раз. Только сейчас вместо молниеносного переноса в Санитарий меня ждало что-то вроде мощного пинка в солнечное сплетение, отбросившего меня метров на пять назад. Ещё с полминуты я лежал на полу, скорчившись и пытаясь вспомнить, как дышать, пока Лия не помогла мне подняться.
— Посланник имеет право войти в Санитарий лишь раз в день, когда рядом с ним проводник.
Она явно цитировала из какой-то книги правил. Жаль, что мне её почитать не дали.
— А пораньше сказать было нельзя? — прохрипел я, как только восстановил дыхание.
— Ты у нас немножко уникум, — серьёзно сказала Лия. — Стоило проверить.
Пфф, «немножко»? У меня даже достижение есть.
Как выяснилось, проводником в божественный дурдом могло стать только божество. Любое, в общем-то, но с этим намечалась проблема. У Лии больше не было времени, чтобы сопровождать меня, а остальных требовалось ещё найти и уговорить. «Адвокатов» — без вопросов, но у Насифа ближайшие дни также намечались дела вне Обители, а Лейф, чей род деятельности я так и не узнал, слыл затворником. Он обычно не покидал свою «комнату», делая исключение лишь для судебных заседаний.
С «прокурорами» было сложнее. Несмотря на разные стороны баррикад, Лия высказывалась о них без гнева или порицания, скорее печально. Пенелопа, она же Веселье, была абсолютно непредсказуема, и раньше на судах часто меняла сторону, чтобы «дозаполнить» ту или иную команду. Морриган, Судьба, почти ни с кем не общалась и считалась первым кандидатом на переселение в Санитарий. Выступавший в суде Улисс славился своим упрямством и жестокостью, хотя и не отвечал ни за один из этих аспектов. Мне не хотелось просить о помощи никого из них, да и неизвестно, как бы они на такую просьбу отреагировали. Правда, и выбора у меня могло не остаться.
Вне групп оставались только двое — Судья и Эми.
— Насиф говорит, что Судья не покидал зала суда последние двести лет, — сказала Лия. — И я не вижу причин ему не верить.
— Вот и отлично. Я и так не планировал попадаться ему на глаза.
— Рано радуешься. Он единственный знает, где Эймей.
— Да бл… ин с горохом. Он держит её под стражей, да?
— В Обители нет стражи. Но Судья, как сильнейший из её обитателей, обладает властью над расположением комнат. Надежде запрещено покидать её покои, кроме как для суда, а вне суда их почти невозможно найти.
Я хотел сказать, что тогда я пойду прямиком к Судье и буду бить его тупой шлем об стену до тех пор, пока он не поделится, где Эми. Кипящая злость внутри подсказывала, что даже этого мало — надо бить, пока шлем не сплющится в лепёшку, вместе с головой внутри, а наружу хлынет кровь пополам с мозгами. И это моментально избавит меня, Эми, Обитель и весь мир от целой кучи проблем.
Потратив добрые пять секунд на внутреннее созерцание этого вдохновляющего образа, я вздохнул и промолчал. Нет, убивать Судью рано — убивалка не выросла. А значит, действуем по плану и в соответствии с местными законами, сколь бы мерзкими и несправедливыми они ни казались.
— Вот видишь, посланник, ты снова всё правильно понял.
Лия грустно улыбнулась и развела руками. Я, кажется, моргнул и пропустил момент, когда она сменила одежду — тёмно-синий плащ обернулся иссиня-чёрным балахоном, искусно расшитым тончайшей серебряной нитью. Цитра также исчезла, её место заняла длинная коса, будто бы целиком сотворённая из чистого лунного света.
— Мне пора, — коротко сказала она.
— Подожди, — я вдруг вспомнил то, что хотел спросить с момента пробуждения. — Маэстус всё ещё тебя ищет. Можно сказать, жизнь этому посвятил и даже один раз погиб.
— Я знаю.
— Тогда что мне ему передать? Сказать, что его сестра жива, что теперь она одна из богов? Он, конечно, обрадуется, но…
Она покачала головой.
— Нет, нельзя, не сейчас. Не говори ему ничего.
— Я плохо умею хранить секреты, — честно сказал я. — Он может догадаться, что я что-то скрываю.
— Я не могу тебе запретить, — в тон мне сказала она. — Но правила, по которым я попала сюда и получила эту роль, требуют оборвать все связи с прошлым. Я и так несколько раз ходила по очень опасному краю.
— Сны Марка Нонуса, — пробормотал я, начиная понимать. — Портал в Изнанку в лаборатории.
— Ты ничего не говорил, а я ничего не слышала, — строго сказала Лия, но в уголках её рта затаилась улыбка. — Теперь мне точно пора. Увидимся на суде через неделю, посланник. У тебя всё получится, я знаю.
Она исчезла в неяркой серебряной вспышке, оставив после себя едва заметный запах лаванды.
Лия сказала правду — мне пришлось совсем недолго блуждать по висящим в пустоте лестницам и платформам, прежде чем я вышел к знакомой чёрной двери. Она оказалась не заперта, а внутри меня ждала та же бескрайняя комната, погружённая в темноту, едва подсвеченную сиреневыми лампами. Я едва сделал первый шаг внутрь, как чуть не споткнулся обо что-то, лежащее на полу. Чертыхнувшись, я зажёг «Вспышку» и высветил страшно недовольного кота Сумрака, растянувшегося прямо около порога.
— Ну извини, — сказал
