Роземонд проник в логово Арчибальда Фулда и застыл, насторожив слух.
— Добро пожаловать на Землю, моя Лилит, — произнес он.
Из светового колодца и из приемной доносился шум. Но убежище министра было оборудовано, как настоящий сейф, что позволяло действовать без спешки. Он достал из-под плаща плюшевого медвежонка и прижал его к груди, потом направился к величественному столу в стиле арт-деко, который походил на громадное пресс-папье из темного дерева, придавившее кошмарную Перепись.
Его указательные пальцы бегали по крохотному белому шерстяному брюшку. Он ощущал слабое биение сердца в груди. Роземонд прислонил медвежонка к лампе на столе.
— Будь повнимательней к Лилит, — приказал он плюшевой игрушке. — Защищай ее как зеницу ока. — Медвежонок повернул к нему голову и посмотрел на него. — Я вскоре вернусь за ней. Очень скоро. И тогда ты мне понадобишься. Понял?
Тот кивнул.
— А теперь, тс-с! — сказал Роземонд, приставив к губам указательный палец.
Медвежонок осел и вновь стал плюшевой игрушкой, купленной в базельском магазине. Роземонд глянул в окно. К городу неслись клубы дыма. Тент Исторического квартала был натянут. Малая Прага хранила свои тайны.
Глухой шум в приемной свидетельствовал, что милиционеры доставили тяжелое оружие. Крыша, вспомнил он, готовя заклятие для взрыва стекла. И надеюсь на Пишенетта, чтобы выпутаться из неприятностей. Надеяться и ждать.
Мартино спал. Его звали. Но ему не хотелось просыпаться. Его с силой дернули за нос. Он закричал от боли и вскочил на ноги.
— Ну, как голова?
Моргенстерн рассматривала его, упираясь кулаками в бедра. Ее рыжая шевелюра была растрепана. Кусками вернулись воспоминания. Материализация Барона. Чудовищное создание, душащее его в своих щупальцах, кнут…
Черная звезда, похожая на след от метеорита, тянулась от его ног к центру нефа.
— Вам не приснилось, Клеман. Барон умер.
— Умер? — переспросил он, стряхивая с пиджака клейкие серые частицы.
Следователь был с ног до головы покрыт серой пылью.
— Прекрасной смертью. Но нам есть смысл поторопиться, чтобы не присоединиться к нему.
— Что случилось?
Роберта спокойно разъяснила:
— Родился ребенок, девочка. И не просто девочка. Мощь ее первого крика вызвала сильное землетрясение. А потому церковь Святого Яна Непомуцкого вот-вот обвалится.
Мартино глядел на колдунью с глупым выражением лица.
— Что?
Со свода сорвался замковый камень и ударил по хорам церкви. Следователь понял опасность их положения, не дослушав ответа Роберты. Часть главной церкви, где располагалась Далиборка, обрушилась, подняв стену пыли.
Они выбежали наружу и понеслись по узкой улице в сторону лодки, причаленной к коньку. Мартино бежал огромными скачками. Из чрева Малой Праги поднимался глухой рев.
— Вы спасли мне жизнь, — признал он, когда опасность миновала.
Роберта немного жалела о том, что случилось. Но через час она окажется далеко от Базеля. Не стоило вновь превращаться в добрых друзей, какими они были ранее. Может, все изменится в будущем.
— Хочу попросить вас о двух вещах, — сказала Роберта.
— Да?
— Первое — высадите меня на набережной Исторического квартала.
Молодой человек запустил двигатель. Лодка довезла их до пустынного причала. Роберта выпрыгнула из лодки.
— О чем еще хотите меня попросить? — спросил он, протягивая ей сумку.
Он выглядел таким жалким — мокрый костюм, опущенные плечи. Побитая собака, да и только! В конце концов, наверное, он не изменился, сказала себе колдунья.
— Если у вас возникнет желание взлететь к Луне без остановки на последнем этаже коммунального здания, дайте мне знать, Мартино. Я с удовольствием вновь встречусь с вами. И не оставайтесь здесь в своей лодчонке, или мне придется вызволять вас из воды.
Он смотрел вслед маленькой женщине, пока она не скрылась под тентом. Потом удалился, обогнув «Савой». «Почему она собиралась извлекать меня из воды?» — думал он, направляясь к кварталу Состоятельных. Ведь викинги уже давно не окунали его в воду, когда он перебирал спиртного[10].
* * *
Фулд и Баньши стояли на крыльце обсерватории перед сплошной завесой дождя. Министр по-прежнему держал на руках ребенка, тот уже перестал плакать.
— Что будем делать, если она обожает холодный душ? — спросил он, вглядываясь в небо.
— Придется признаться, что мы потерпели провал.
Он порылся в кармане и достал мобильник. Набрал номер и прижал трубку к уху.
— Да, это я. Что? Нет, я его отключал. Говорите, пираты? Взяли мою башню приступом? — Он шумно дышал через ноздри, но сумел сохранить спокойствие. — Если они еще там, поручаю вам арестовать их… или уничтожить. Сами решите. Дайте людям свободу. Нет, нет, ничего, друг мой. Нормально. Громкоговорители все еще работают? Подключите меня.
Ветер приподнял уголок одеяла, который прикрывал личико ребенка. Министр с ужасом увидел, что из ноздрей девочки тянутся две струйки крови. Глаза ее запали, и она с трудом дышала.
— Базель вас слушает, — сообщил главный милиционер.
Фулд закрыл личико девочки и произнес свою последнюю предвыборную речь:
— Дорогие сограждане! Арчибальд Фулд, министр безопасности, обращается к вам! Я обещал, что дождь прекратится до начала следующего дня, что больше не придется бояться нового наводнения! Я исполняю наше общее пожелание. — Он вышел в сад под дождь и дошел почти до ядовитых цветов. — Приказываю стихиям оставить нас в покое с…
— Минута истины, — прошептала Баньши, стоя позади.
Прижав телефон головой к ключице, он подхватил ребенка обеими руками, дал одеялу соскользнуть с ее тельца и поднял обнаженную девочку к ледяному дождю.
— Пора!
Ребенок забился, но Фулд держал его крепко. Кровь, текущая из ноздрей, окрашивала ее животик в розовый цвет. Она издала новый вопль. И дождь внезапно перестал сыпать с неба.
— Уф! — выдохнула колдунья.
Облака убегали с кроваво-оранжевого неба. Их гнало к горизонту. Из города донесся мощный крик. Фулд передал ребенка Баньши, которая поспешила насухо вытереть девочку. Потом снова завладел мобильником. Он хохотал, как и десятки тысяч базельцев.
— Да! — крикнул он в телефон. — Да. Кончено. До завтра, друзья. До завтра, у избирательных урн.
Он отключился, не дослушав фанатичных криков радости.
