кончиках её пальцев, а затем погас.
— Ничего, кроме вспышек, — на этот раз она казалась расстроенной, на грани нервозности. — Платье здесь, кольцо там, музыка… Вроде как, кто-то теряет сознание во время танца, но я не смогла увидеть, кто. Я ставлю на то, что слишком много выпью. Хотя есть что-то после… что-то…
Звук, похожий на хруст костяшек пальцев, как будто раздвигается поперечная кость. Полусгнившие зубы обнажились в вечной ухмылке. Голос, от которого Финн похолодел до мозга костей.
— Финн!
Что-то твёрдое толкнуло его в грудь, боль ворвалась в пульсирующую жизнь за его глазами. Когда он открыл их, то обнаружил Луизу, поддерживающую его руками, её брови почти касались линии роста волос.
— Что?
Только когда он заговорил, медленно и невнятно, он понял, что потерял сознание. Всего на мгновение, но он определённо потерял сознание. Может быть, время её видения было выбрано немного не вовремя.
— Финн, твои глаза просто закатились, ты начал падать… что случилось? Ты пил что-нибудь в таверне?
Её глаза распахнулись ещё больше, и она опустила руки так быстро, что он чуть не врезался в стену позади неё.
— Тебе лучше не быть отравленным, мы же договорились, что ни один из нас не умрёт, когда другой будет единственным свидетелем!
Он едва сумел взглянуть на неё прищуренными глазами из-за пульсирующей боли в голове.
— Расслабься, лунная девочка. Я не отравлен.
По крайней мере, он так не думал.
— Это из-за этой проклятой богами головной боли.
Тревога Луизы сменилась осторожностью, затем подозрением.
— Что за головная боль?
Сейчас это была Луиза, самое близкое, что у него было к другу, та, кому он должен был доверять. Но он слишком хорошо знал людей, чтобы поверить, что кто-то может быть выше коррупции, выше предательства. Честность каждого имела цену, и на случай, если однажды её продадут по более высокой цене, он не мог рисковать.
— Ничего, — вздохнул он, закатывая рукава до локтей, внезапно почувствовав, что его бросает в жар. — Просто кое-что осталось с тех пор, как эта никсианская скотина ударил меня.
Полуложь, полуправда. Это правда, что тогда началась боль, но эти вспышки… эти картинки… он не знал, что с ними делать, было ли это сотрясение, или он сбит с толку или, возможно, сходит с ума. И даже если бы он доверял Луизе, он был слишком напуган последствиями, чтобы даже попытаться.
Он никогда не был сильным и надёжным, как Каллиас, никогда не обладал грацией и магией, как Джерихо, никогда не обладал состраданием и спокойствием, как Вон. Его разум был его силой, его оружием, и если он начинал его подводить…
Структуры этого города поддерживались его вмешательством почти десятилетие. Если он начнёт оступаться, начнёт что-то упускать, основание Атласа может просто последовать его примеру.
Ещё один сеанс с Джерихо, вот что ему было нужно. Ещё одно исцеление, соляная ванна и, может быть, немного сна, и он будет в полном порядке.
Он должен был быть в порядке. Атлас не мог позволить себе меньшего.
— Сделай мне одолжение…не безвозмездно, — нетерпеливо добавил он, когда она начала протестовать. — Начни распространять слухи о том, что Сорен снабжает нас информацией об армиях Никса и их передвижениях. Не забудь занести этот слух в пекарню на Антика-Стрит и стеклодуву на Риптайд… у них там работают два лучших никсианских шпиона, так что эти новости вернуться в Никс довольно быстро. Я хочу, чтобы это мученичество, которое они ей присваивают, закончилось до того, как оно зайдёт дальше.
В глазах Луизы промелькнуло сомнение, неохота. Но она кивнула.
— Как пожелаете, Принц.
ГЛАВА 33
СОРЕН
— Пощады! Пощады!
Дрожащий крик Финна разрушил мечты Сорен о катании на коньках и выпечке с корицей и сахаром, вернув её в тренировочный зал. Она свернулась калачиком на залитом солнцем подоконнике в дальнем конце, её полузабытое вязание лежало на коленях, её зад ощущал неприятную смесь боли и онемения, что недвусмысленно говорило ей, что она сидела на нём слишком долго. Финн и Каллиас были в центре зала, разыгрывая печальное подобие спарринга, и она бы подумала, что Финн даже не пытался, если бы не блеск пота на его лбу.
Лишь горстка настоящих охранников была разбросана по всему периметру. Они тренировались, борясь или выполняя упражнения с тренировочными манекенами. Элиас был среди них. Он подтягивался на перекладине, прислоненной к стене, однако он был ужасно одетым. Дома он всегда тренировался без рубашки, благодаря тому что его тело в целом напоминало печку с точки зрения температуры, но здесь он ограничился длинными штанами и рубашкой с длинными рукавами — необходимость из-за укуса Гадюки. Но, преисподняя, это не означало, что она должна быть счастлива.
Финн откинул со лба мокрые от пота волосы, шумно дыша, его грудь вздымалась под тренировочной рубашкой без рукавов. Его меч безвольно свисал с руки, и он, казалось, был совершенно доволен тем, что остался на заднице, на которую уже в пятый раз его усадил Каллиас.
— Сдаюсь, — объявил он. — Мы все знаем, что фехтование — не моя сильная сторона, Кэл. Найди партнёра получше.
— Я бы с удовольствием, но просто так приятно побеждать, — сказал Каллиас. — Снова. И снова. И снова, и снова…
Финн издал ворчливый, стонущий звук, отмахиваясь от Каллиаса, и поднялся на ноги.
— Ты жесток.
— А ты ленивая задница, — крикнула Сорен через весь зал.
— Оу, ты заметила?
— Трудно не заметить.
— Ну, — сказал Финн, бросив свирепый взгляд на Каллиаса, который просто закатил глаза, — приятно знать, что кто-то обращает на это внимание.
— Ладно, ладно.
Каллиас уперся ботинком в поясницу Финна и толкнул, отправив своего младшего брата, спотыкающегося, к боковой линии с ещё большим количеством жалоб.
— Солейл? Хочешь попробовать?
— Я немного занята, — она демонстративно подняла своё вязание. — Почему бы тебе не позвать Эли?
— Потому что он боится, что ему надерут задницу, — сказал Финн, опускаясь рядом с её ногами, стягивая носок с её левой ноги и вытирая им свой потный лоб.
Сорен протестующе взвизгнула, выхватывая носок обратно.
— Это было грубо!
Финн просто указал на себя.
— Ты что, забыла, с кем разговариваешь?
— Я страдаю амнезией, так что… может быть. Такое случалось и раньше.
Финн потянулся и обхватил её лицо ладонями, сжимая её щеки и заглядывая глубоко в её глаза, выглядя крайне серьёзным.
— Солейл? Привет. Это я, Финник. Твой брат? Мы познакомились девятнадцать лет назад, когда ты появилась на свет и заняла моё место самого младшего и, следовательно, самого любимого ребёнка.
— И снова, когда я попыталась спуститься по дворцовой стене, — пробормотала
