точно баба увидавшая крысу в погребе. — Заждался я вас, господа.
Это и была плешивая крыса, которая поднялась с кресла и зажгла свечи. По стенам заплясали уродливые тени.
Янко выглядел как новенький, будто я накануне и не ломал ему челюсть.
— Янко, смотрю, на тебе все заживает, как на собаке. Что, пришел за добавкой? — спросил я.
— Я пришел вернуть свое колечко, сокол, — хмуро ответил Янко, недовольный напоминанием о своем позорном поражении. — У меня есть то, что нужно вам, а у вас то, что нужно мне. Поэтому предлагаю обмен.
— Где Хлоя? — поинтересовался я, садясь в кресло напротив.
— Ты хотел спросить, где её подвеска, сокол?
— Я спросил то, что хотел, — спокойно возразил я. — Где женщина?
— Ей понравилась специя, очень понравилась, — делано развел руками плешивый. — Мы с ней обменялись, она мне свою подвесочку, а я ей много черной специи, так много, что, скорее всего, она уже выжгла себя до пустоты.
— Вы негодяй! — возмутился Томаш. — Я убью вас за вашу подлость!
Я едва сдержал приступ смеха от этого наивного высокопарного возгласа. Но говорить Томашу, что он отыгрывает тупую роль «капитана очевидность», при всех не стал.
— Это можно, ваша светлость, — усмехнулся Янко, тоже оценив восторженный порыв юности. — Вот только убьёте меня и подвеску не найдете никогда. А там харма без тела да в неволе так страдает, томится. Вы ведь знаете коварство этой штуки? Завтра умрет не только ваш друг, но и его харма…
— Итак, Янко, как ты представляешь эту сделку? — не выражая особой заинтересованности, спросил я.
— Вы отдаете мне кольцо, а я говорю вам, где подвеска с хармой вашего друга, — заготовленной скороговоркой протараторил Янко.
— Так не пойдет, плешивый. Где гарант, что получив колечко, ты нас не обманешь? Я больше скажу, зная тебя — ты нас обманешь.
— А у меня, где гарантия, что получив свою подвеску, вы мне не отсечете голову? — резонно возразил плешивый.
— Итак, мы зашли в тупик, — констатировал я.
Янко почесал свою плешивую голову, внимательно на нас посмотрел, глаза у него забегали, как у зверя, загнанного в угол.
— Слышал я, что вы, аристократы, коль слово дадите ни за что его не нарушите, — задумчиво поскреб бороду Янко. — Есть у меня одна идея.
— Предлагай, — не ожидая ничего дельного, я все же дал возможность этому гаду высказаться, выигрывая время на то, чтобы подумать самому.
— Идея такая, каждый из нас спрячет в тайном месте свой предмет. Где именно, спрятано, то, что нужно каждому из нас, мы сообщим только одному посреднику. Этот посредник должен поменять местами подвеску и кольцо и как только он их поменяет, дать сигнал. Скажем, пусть куранты на часах центральной башни пробьют трижды. Таким образом, каждый получит свое.
— Где мы найдем такого человека, которому сможем оба доверять, — усомнился я. — Я, конечно, мог бы сам это провернуть…
— Ты, Эрик, лицо заинтересованное, да и замашки у тебя порой совсем не аристократические, я тебе не доверяю, сокол. — Нет, я предлагаю на эту роль выбрать вот этого малохольного, — Янко кивнул на Томаша. — Этот своего слова не нарушит, даже если подыхать будет.
Я посмотрел на Томаша и, пожалуй, не мог не признать, что так оно на самом деле и есть. Он идеально подходил на эту роль. Плешивый придумал очень толковый план, такой толковый, что я в очередной раз понял — враги у меня опасные. И бороться с ними мне будет нелегко, но… Есть время для борьбы, а есть время для перемирия.
— Я не стану давать слово, какому-то плешивому гаду, — задрал нос Томаш.
Я потихоньку отвел Томаша в сторону.
— Слушай, Томаш, это наш единственный шанс выручить Харви, — заметил я этому идеалисту.
— Но он негодяй! Давать слово герцога какому-то мроту…. Это позор! — искренне вознегодовал Томаш.
— А оставить сына Харви без отца не позор? Он, в конце концов, пострадал, спасая твою сестру, — напомнил я. — Он человек чести и заслуживает, чтобы ради него мы чем-то поступились.
Плечи Томаша возмущенно поднялись и медленно опустились.
— Ну, хорошо, Эрик. Я помогу, — обреченно согласился Томаш. — Ты, наверное, прав, я немного знаком с сыном Харви, он честный малый…
Томаш принес клятву, что он, как герцог Крайкос, обязывается выполнить возложенную на него миссию, при этом никому из сторон не благоволя и не подыгрывая.
Прятать кольцо я пошел один, убедившись при этом, что за мной нет никакой слежки.
Я решил сунуть кольцо в дупло дерева. В то самое дерево, из которого когда-то вышла сама богиня Аве и за то, что я спас птенца соколенка, вознаградила меня даром и избрала в свои защитники.
Подойдя к дереву поближе, я обнаружил, что дерево гибнет. Несколько веток обезлистели и превратились в коряги. Кора кое-где была содрана, и по стволу, будто слезы, струился сок.
Я погладил ствол по морщинистой коре, жалея дерево и раздумывая о причинах его болезни. Может оно так чутко реагировало на происходящее в городе? Надо бы побольше узнать об этом дереве. Но это потом, а сейчас…
Огляделся, не наблюдает ли кто за мной и в очередной раз убедившись, что я один, сунул кольцо в дупло.
Я отправился в свою комнату, именно там мы условились встретиться с Томашем, после того, как плешивый расскажет ему, где спрятал подвеску. Я сел в кресло и провалился в тревожный чуткий сон.
Под утро ко мне постучался мрачный Томаш.
Я объяснил ему, где спрятал кольца, он устало кивнул и исчез.
Бой курантов на башне я услышал в десять утра. И сразу не окончив завтрака побежал к дереву. В дупле, к моему великому облегчению, лежала подвеска с хармой Харви.
Харви я нашел в его комнате. Он с отсутствующим видом сидел в кресле и смотрел в окно. От некогда молодого и полного сил мужчины остались, что называется, рожки да ножки. Я без лишних слов протянул ему подвеску.
Харви трясущейся рукой взял её и, открыв крышечку, выпусти свою харму на свободу. Светящаяся частица, повисев пару мгновений в воздухе, вошла в него с дыханием, после чего Харви вздохнул полной грудью, губы его медленно расплылись в блаженной улыбке и он преобразился буквально
