Питером и терпеливо ждал, когда эта болезнь пройдёт, как в конце концов проходит всё в нашем мире. Но язва оказалась затяжной…
Если поддатый Блад не играл на деньги в кости или не пьянствовал в грязных тавернах Тортуги, то он жестоко квасил в полном одиночестве у себя на «Арабелле». Его друзья из губернаторского дома безрезультатно пытались как-то отвлечь его. Особенно огорчена была мадемуазель д’Ожерон, которая почти ежедневно приглашала его на ужин, но Блад сурово отклонял её приглашения. Письменно. На клочках туалетной бумаги, с жуткими грамматическими ошибками и подпрыгивающим почерком последнего алкоголика…
К концу сезона дождей к нему подтянулись капитаны его эскадры с проектами самых различных выгодных набегов на испанские поселения. Но и ко всем этим расчудесным предложениям Блад относился либо равнодушно, либо посылая соискателей в тундру раком. Вначале это вызывало недоумение, а когда установилась хорошая погода, сдержанное общественное негодование довольно резко перешло в открытые обиды.
В один из таких солнечных дней в каюту Блада вломился высокий голландец Кристиан, командир «Клото», и, дыша разрешёнными законом наркотиками, потребовал, чтобы ему сказали, что он должен делать.
– Слушай, а иди-ка ты к чёрту! – зевая, посоветовал Блад, даже недослушав его.
Взбешённый Кристиан туда и пошёл в том смысле, что утром следующего дня его корабль снялся с якоря, исчезнув в неизвестном направлении. После такого махрового примера откровенного дезертирства удержать своих буйных корсаров не могли даже самые преданные Бладу капитаны. И пусть они не осмеливались пускаться в крупные операции, но зато успешно проводили мелкие налёты на одиночные суда.
Иногда, по-трезвому, Блад честно задавал себе вопрос: какого фига он вообще вернулся на остров Тортуга? Непрестанно думая об Арабелле, он поклялся себе, что грязным корсарством заниматься больше не будет. Так какого же пьяного дьявола он торчит здесь? И на этот вопрос он отвечал себе другим, совершенно логичным вопросом: ну а куда же ещё он может уехать?
У всех на глазах доктор терял интерес и вкус к жизни. Раньше он одевался почти щегольски, заботясь о своей внешности, а сейчас на его впалых щеках и остром подбородке кустами торчала чёрная щетина. Энергичное и загорелое лицо приняло нездоровый желтоватый оттенок, а ещё недавно живые синие глаза покраснели и стали безжизненными.
Только раз старина Волверстон, отлично зная о подлинных причинах этой болезни, рискнул поговорить с Бладом откровенно:
– Будет ли когда-нибудь этому конец, Питер? Долго ты ещё будешь пьянствовать из-за этой хорошенькой дуры из Порт-Ройала? Гром и молния! Да если тебе так нужна эта бессердечная девчонка, так почему ты, чума тебя задави, не отправишься туда всей эскадрой и не возьмёшь её себе силой?!
Блад исподлобья взглянул на Волверстона, и в тускло-синих глазах его блеснул нехороший огонёк…
– Задница вампирская, можно волочиться за девушкой, если из этого выйдет какой-то толк. Но я лучше сдохну, чем стану отравлять себя ромом из-за какой-то пышной юбки! Почему бы нам не напасть на Порт-Ройал, если другие дела тебя не интересуют? Ведь там распоряжается толстая свинья Бишоп, а мои ребята готовы пойти хоть в ад, лишь бы перерезать этому мерзавцу глотку. Думаю, в городе найдётся немало добра, чтобы вознаградить наших молодцов, а ты получишь в своё пользование девчонку. Хочешь, я выясню настроение, прикину расходы, поговорю с людьми?..
Блад резко подскочил на месте, его побелевшее лицо исказилось от ярости:
– Как ты смеешь, паршивый пёс, являться прямо ко мне с такими грязными предложениями?! Пошёл вон или, клянусь небом, отсюда унесут твои раздробленные кости! Я врач, я это умею!
Волверстон, придя в ужас, едва успел выпрыгнуть из каюты. В дубовую дверь дважды выстрелили изнутри. А потом капитан Блад остался наедине с пороховым дымом, разряженным двуствольным пистолетом, самим собой и своими мыслями.
– Быть может, – впервые всерьёз задумался он, – если я попрошу вампира Ибервиля укусить меня и через некоторое время тоже стану вампиром, то жажда крови напрочь заглушит в моей душе любые романтические чувства. Почему бы и нет?
Блад выпил ещё, чувствуя, что его организм уже перенасыщен алкоголем.
– К примеру, тот же Ибервиль со своими кровососами нормально несёт службу, но не бегает по девкам, ему это уже не нужно. Он может обойтись без интимной близости с кем бы то ни было. Вампиры, как и люди: если ты был приличным человеком, то после перевоплощения честь и совесть тебя не оставят. А был последней сволочью, так станешь ещё хуже. Практически это буддизм чистой воды, исходя из того, что я о нём слышал. Итак… решено… один укус и…
Питер распахнул дверь и громко крикнул:
– Капитана Ибервиля ко мне!
После чего рухнул на спину и захрапел, ибо был слишком пьян.
Но это не означало, что кто-то посмеет игнорировать его приказы. Ибервиль явился через десять минут, полчаса честно пытался разбудить своего капитана, плюнул, укрыл его одеялом и подсунул подушку под голову. Он был заботливым вампиром.
…Однако следующим ясным и солнечным утром на «Арабеллу» собственной персоной заявился давний друг капитана – губернатор Тортуги. Его сопровождал маленький пухленький мужчина с добродушным выражением на любезной, хоть и несколько самоуверенной, физиономии с задранным носом и тонкими манерными усиками.
– Дорогой капитан, – без приглашения открывая дверь в каюту, заявил д’Ожерон, – надеюсь, вы не очень заняты?
– Вообще-то, жду Ибервиля, – икнул Блад, естественно, ничего не помнящий, – но присаживайтесь, чего уж там, у меня ещё есть пять-шесть минут…
– Отлично, – благородный вампир широко улыбнулся и подмигнул. – Я прибыл к вам с господином де Кюсси, губернатором французской части острова Гаити. Он желал бы лично переговорить с вами о весьма серьёзном и заманчивом деле.
Из уважения к своему доброму другу и безотказному кредитору Блад кое-как встал с пола, подтянул штаны и потряс головой, пытаясь протрезветь хоть немножечко. Потом он осмотрелся по сторонам, понял, где находится, и, с трудом удерживая равновесие, слегка поклонился де Кюсси.
– Прошу вас, – сказал он тоном любезного хозяина, – ром, кофе, морская вода?
Де Кюсси ответил на поклон и принял приглашение сесть на сундук около окна, выходившего на корму.
– А ведь вы командуете сейчас крупными силами, дорогой капитан, – как бы между прочим заметил он.
– Да, у меня тусуются около восьмисот человек, – небрежно бросил Блад.
– Насколько мне известно, они уже чуточку волнуются от безделья.
– Если они чем-то недовольны, то всегда могут убираться на паперть к дьяволу!
Де Кюсси деликатно отправил в нос крепкую понюшку табака.
– Я хочу вам предложить интересное дело, – интригующе сказал он.
– Ну что ж, если хотите – предлагайте, – равнодушно ответил Блад в свою очередь, потянувшись к трубке, набитой, судя по ароматам, отнюдь не самым простым кубинским табаком.
Де Кюсси, чуть приподняв брови, скептически покосился на д’Ожерона. Неадекватное поведение капитана Блада никак не вселяло надежд на долгое
