стать.
— Я пока посмотрю, что да как. Потом вернусь, — сказала я, чувствуя, что если сейчас не уйду из палаты, то точно грохнусь.
— Точно вернешься? — спросил Фегле.
— Обязательно.
Руины. Холод. Местами темные пятна. Шена сидела на краю яруса, свесив ноги вниз, и смотрела на остатки города. Забора не было. Выглядела она грустной.
Я поднялась к ней.
— Плохое настроение? — спросила я, садясь рядом.
— Они меня не взяли. Запретили выход из города, — сказала Шена. — Слышала про корабль? Муж вернулся. Рассказал. Они за нами прилетели. Понимаешь?
— Нет.
— Поймали пиратов, которые тебя сюда привезли. И те рассказали, что наладили торговлю людьми на местные шахты. Это корабль земного союза. Они прилетели выручать нас. А меня даже не пустили с ними переговорить. Побоялись, что я не вернусь сюда. Улечу.
— А ты хочешь улететь? — спросила я.
— Куда мне? Здесь вся моя жизнь. Муж, дети, работа. А чего меня там ждет? Мне обидно. Вот столько лет верили мне, а тут такое недоверие, — она неожиданно рассмеялась. — Прям по-детски обидно.
— Поэтому ты и забралась сюда?
— Ага. На весь мир дуюсь. Столько лет в обед, а все туда же. Ну я-то ладно, а что ты делать будешь? — спросила Шена.
— Что я буду делать?
— У тебя сейчас есть шанс вернуться домой. И плевать на запреты и их деньги. Ты уже считай своим изобретением их отработала. Детей только не родила. Но пока и обязательствами не связана. Так что, есть шанс вернуться.
— А что меня там ждет? — спросила я. — Наверное, если бы мне нравилась та жизнь, то я не убежала бы из дома в неизвестность. Еще вчера я думала иначе. Хотелось сбежать отсюда. Но потом… Потом что-то изменилось.
— Вот и я о том же. Никуда мы с тобой бежать не собираемся, а пообщаться не дают.
— Может еще дадут. Не думаю, что корабль так быстро улетит. Им же еще пленных найти надо. Выкупить у местного населения.
— Только мы скоро уйдем. Жить же где-то надо, пока строители будут город восстанавливать.
— Ясно. Ты не расстраивайся про корабль. Мне кажется, что это только начало. Вряд ли Земной союз так быстро от этой планеты отстанет.
— Будем надеяться. Я хотела бы поделиться с ними своими открытиями. Получить бы еще и международное признание…
— Получишь. А у меня скромнее желания. Передать бы письмо домой, чтоб родители за меня не волновались.
— Так напиши. Мой в переводчиках сейчас. При случаи передаст. Письмо не должно вызвать споров.
Она протянула мне записную книжку и чернила с ручкой, которые с собой носила. А я задумалась. И о чем написать? Рассказать обо всех приключениях? Но нужно ли это знать родным? Достаточно сказать, что у меня все хорошо. Есть профессия и своя жизнь. Семья. И пусть я еще не замужем, но рано или поздно замуж выйду. Вот это я и написала. Добавила только, что возвращаться я не планирую, всех люблю и обнимаю. Написала адрес. Поставила точку и поняла, что обратного пути нет. Все решения приняты.
— Не жалеешь?
— А чего жалеть? — я пожала плечами. — Пойду внизу помогу. Главное в больнице не оставаться. Не могу я кровь переносить. Хоть убейте меня, но не могу.
Работу я нашла себе довольно быстро. Помогала откапывать лавку с тканями, которую засыпало мелкими камнями. Потом был обед. Переговорила с Туной. Она думала, что меня и в живых-то нет. Кто-то выглядел потерянным. Другие держались. А я… Я не чувствовала тревоги и страха. И пусть вечером пошел снег, который начал засыпать наш город сквозь дыры в потолке. Но мне не было страшно.
Откопав несколько тепловых кристаллов, я вернулась с ними в палату к Фегле. У них как раз в палате начало холодать.
— Сейчас тепло восстановим, — довольно сказала я.
— Вернулась, — почему-то вздохнул Фегле.
— Полдня лавку с тканями раскапывала, — ответила я, размещая кристалл около его кровати. — Там так холодно. Снег идет.
— Мы почувствовали, — сказал сосед по палате.
— Меня кстати Лета зовут, — решила представиться я.
— Орлик.
— Сейчас нагреется помещение, — поставив второй кристалл рядом с кроватью Орлика, ответила я. — А новости такие. Дом, где старики жили и невесты, уже эвакуировали. Семьи с детьми сейчас уезжают.
— Но ты здесь, — заметил Фегле, держа меня за руку. Сразу тепло стало.
— Во-первых, я поздно обо всем узнала. Во-вторых, не могу же я тебя тут бросить? Как ты себе это представляешь? Тащить столько времени тебя на себе, что оставить здесь замерзать? — спросила я. В палату зашел кто-то из лекарей. Его я раньше не видела. Он как раз разносил тепловые кристаллы. Увидев, что у нас уже есть, только кивнул и пошел дальше. — Вас хоть кормили?
— Кормили. Не беспокойся. Ты где ночевать будешь? — спросил Фегле.
— Не знаю. Найду где-нибудь лавочку. Мне не привыкать, — пожала я плечами. Это как-то меньше всего меня беспокоило.
— Приглашаю, — он кивнул в сторону кровати. Я с сомнением посмотрела на Орлика. Тот отвернулся к стенке. Меня всегда поражала особенность местных отворачиваться и не замечать то, что их не касалось. Мне бы такую способность. Я же не могла отделаться от любопытства.
— Как твоя нога?
— Нормально. Дня через три смогу ходить, — ответил он. — У нас быстро все заживает.
— Я уже об этом наслушалась, когда болела, — снимая безрукавку и кладя ее вместо подушки, вывернув наизнанку, сказала я. Покосилась в сторону Орлика. Быстро сняла платье, оставшись в нижней рубашки и шортах. После этого нырнула под одеяло. — Мог бы и предупредить.
— О чем?
— О том, что у тебя штанов нет, — прошептала я.
— Утром тебя это не волновало.
— Утром я была не в том состоянии, чтоб чего-то замечать, — укладываясь поудобнее, ответила я.
— Так вчера срезать пришлось. Мелкие раны обработать, — ответил он. — Ты правда не помнишь, как ночью ко мне пришла?
— Не помню, — честно призналась я. — И как досюда дошли не помню.
— Наш путь
