пригибаясь, в том числе с помощью рук, — продолжал Боря. — Двести пятьдесят метров, быстро приближаются.
— А эти деградировавшие, — кивнул Кит командиру.
Никулин вскинул автомат. Ближайшая группа противника подходила к останкам Т-134 и БМП.
— Пока многоуважаемый Василий Ефремович Бурцев готовит самолет, нам надо держать наступающие силы противника на рубеже «нянька» — БМП, — с сарказмом произнес командир.
В этот момент цели появились в начале взлетной полосы. Никулин открыл огонь. Евгений последовал примеру командира. Боря стрелял со своей позиции. Перестрелка возобновилась. Через мгновение бойцы Морозова, занявшие позиции на крыше и верхних перекрытиях ангара, начали стрелять. Первая группа деградировавших двигалась рывками, резко меняя направление движения.
— Собаки, — крикнул Никулин. — Эти еще и уворачиваются.
Начал усиливаться ответный огонь.
— Большая группа выходит к началу взлетной полосы. Эти вооружены, — доложил Боря.
— Чувствую, — ответил Никулин.
Пули зазвенели в металлических стенах ангара.
В это время Ключевский и Носов вместе с учеными и Викторией добежали до контейнера инструментальной системы посадки. На металлической двери висел замок. Носов, с ходу подняв автомат, сбил его короткой очередью.
— А если рикошет?! — возмущенно спросил Фил, открывая с ноги дверь.
— Да тут и так сплошной рикошет, — ответил Ухо, пропуская в открывшийся проем гражданских.
Фил попытался закрыть дверь, но увидел, что и внутреннюю щеколду от выстрела Носова снесло.
— Ухо, твою ж дивизию! — воскликнул он. — Как мы ее закроем теперь?!
— Да не парься, дерьмом каким-нибудь завалим, — ответил Носов. — Милости просим!
Welcome to the beginning 1
Вода стегала по лицу холодными иглами. Крылья из спецматериала набирали влагу, несмотря на пропитку. Николай с трудом справлялся с боковыми порывами, стараясь держаться навстречу ветру, однако его направление все время менялось. От набегающего потока и дождя было тяжело дышать, невзирая на маску. А прокладка курса с помощью визуального наблюдения не особо клеилась на интуиции и примерном понимании направления. Планшет с трудом подгружал данные. И все-таки, судя по очертаниям гор, Зам двигался в верном направлении. Топлива осталось на пятнадцать минут. А нужно было не просто отыскать домик в лесу, но и по возможности настичь беглецов, у которых было столько времени форы. Впереди появился высокий горный гребень. Огибать слева или справа нет ни времени, ни топлива, а значит, придется подняться выше. Там воздух разреженней… Впереди слева что-то мелькнуло… Может, показалось? Нет, это действительно был просвет. В облака на мгновение влетел стремительный солнечный луч. И потом без малейших признаков небо наполнилось солнечным светом. Свинцовые облака, словно крышка, открыли небо, устремившись назад, а над горным гребнем появилась голубая высь и синяя линия горизонта. Потоки влаги резко иссякли, и перед Николаем во всей красе возникла снежная вершина.
Управление ИРЛА, однако, было затруднено. Высота набиралась неохотно. Замаячила интересная перспектива контакта с горой, так сказать, лицом к лицу. И очень плотно. Зам максимально выгнулся, добавив тяги. Теперь топливо будет уходить быстрее, зато влага под набегающим потоком освободит крылья от лишнего веса и, возможно, вернет прежнюю управляемость. Кислородный баллон почти опустошен. А над горой он будет совсем не лишним. Еще не хватало потерять сознание во время полета, и точка жизни окажется очень убедительным красным пятном на снегу… Скорость перевалила за двести пятьдесят. Топливомер показал запас на семь минут. Высота набиралась едва-едва. Николай наметил самую низкую точку в приближающейся гряде. По первым прикидкам, должен проскочить. Однако топливомер вдруг оценил оставшееся время в пять минут. И это в течение десяти секунд. Если так пойдет, то может и не хватить. Где этот чертов домик? Бегать в поисках (а это при очень хорошем исходе, связанном с удачной посадкой) не было времени. Гребень был все ближе. Николай различал отдельные сугробы и резкие каменные обрывы. Полоска редкого леса под Замом сменилась снегом. Поверхность резко брала вверх. У Николая застучали зубы от холода. Снаряжения для действий в условиях отрицательных температур никто не готовил. Думать о теоретических возможностях человеческого организма, статистике и практике не хотелось. Цель была поставлена. Цель была близка. Верхняя точка, намеченная Николаем, приближалась. Топливомер врал про три минуты. Зам прошел над грядой на высоте около четырех метров, выбрав последние остатки кислорода из баллона. Над вершиной его резко подбросило вверх, но, едва выправившись, Зам приступил к снижению. Земля отвесно ушла вниз, открыв вид на залитый солнцем лес и оставив за спиной холодную гряду гор. Николай сбросил тягу до минимума. Каждая капля топлива на вес золота, да и шум реактивного двигателя привлекал нежелательное внимание…
…Двое спецназовцев грубо вытолкали Муртаза из домика, и он зарылся лицом во влажную траву. Следом вышли иностранец и мнимый генерал Логинов.
— Вставай, — приказал иностранец Муртазу.
— У нас не более тридцати минут, чтобы убраться отсюда, — сказал «Логинов». — Затем российские ВКС поднимут самолеты, и ни одно воздушное судно отсюда не улетит.
— Вертушка в пятнадцати минутах отсюда, — доложил вышедший навстречу водитель, — а там только прыгнуть через границу.
— Великолепно, — растягивая слова, сказал Коллинз. — По мне, так осталось решить, что делать с этим предателем. С одной стороны, денег ему уже дали. А с другой… Что может помешать нам их забрать?
Он рассмеялся. Его поддержали остальные. Муртаз, перевернувшись на спину, зло смотрел на них. Предатель чувствовал себя преданным. Могла получиться отличная статья: «Преданный предатель». Муртаз усмехнулся про себя и зло вскрикнул:
— Ликуйте! Зачем вам лишний вес? Все правильно. Честность — это не ваше. Совесть? Не слышали. Так вы поступаете со всеми друзьями и союзниками. Сила — вот ваше оружие мирового господства. Дали денег, еще больше отобрали обратно. Так, чтобы всем все было понятно. Дали разбогатеть человеку и этим самым сделали его подконтрольным себе. Отличная стратегия. Отличная для… подонков. Долбаные англосаксы!
Коллинз с широкой улыбкой слушал монолог бывшего журналиста. Потом начал хлопать в ладоши:
— Прекрасная речь! Отличное политическое заявление. Немного грубоватое и расистское по форме… Но сказано сильно. Правда? — Последнее слово он обратил к остальным.
— А за сколько золотых момент предал родину, генерал?! — выкрикнул Муртаз.
Коллинз вновь засмеялся. Широко заулыбался и Логинов.
— Честь того, кого ты только что приподнял в звании, абсолютно чиста, — сказал полковник. — Разрешите вам представить, полковник центра
