И следом близняшки влетают. Пока Рита подбегает ко мне вплотную, за руку берет, Аля подтягивается, схватившись за край стола, и ручку стащить пытается. Банда, а не девчонки.
— Ой, извините, — заметив, что я говорю с Вадимом, тушуется мама.
Шустро забирает малышек и сбегает, плотно закрыв дверь. Шторм и поздороваться не успевает. Впрочем, он не огорчен. Между ними — политика ненападения. После неудачного знакомства и той роковой оплеухи мать даже в глаза будущему зятю смотреть боится. В свою очередь, Вадим держится особняком, важным и каменным. Оба не идут на контакт, но и не ругаются. Надеюсь, они поговорят когда-нибудь, а пока терпят друг друга ради меня.
— Вадим? — возвращаюсь к нашей нелегкой беседе. — Ты пообещал, — нагло давлю на него.
— Хорошо. Ты встретишься с… ним, — выцеживает гневно, — только при условии, что я буду рядом, — рычит приглушенно. — Наедине с подонком тебя не оставлю, ясно? Ни на шаг не отойду.
— Как скажешь, — соглашаюсь я, потому что главная цель достигнута.
Я даже рада, что Шторм будет сопровождать меня. Я хочу выслушать Антона, но в то же время находиться вместе с бывшим мужем очень боюсь.
А Вадим не даст меня в обиду, и от этой мысли становится приятно и уютно. Наш с булочками защитник.
Глава 38
День встречи. Снежана
Мы останавливаемся у здания полиции, и я послушно жду, когда Вадим выйдет из машины, распахнет мою дверь, подаст руку. Я сама даже стекло не опускаю. И не потому, что я кисейная барышня или помешана на правилах этикета. Дело в том, что сегодня я пообещала покоряться Шторму беспрекословно. Иначе мы тут же развернемся и уедем домой, а я так и не увижу Антона.
Мне кажется, он только и ждет, когда я нарушу наш «договор» и меня можно будет со спокойной совестью вновь запереть в четырех стенах, но я настроена решительно.
Сердце лупит в ребра с удвоенной силой, дрожь пробегает по всему телу, но я терпеливо сижу в кресле.
Дверь открывается мучительно медленно. Вздохнув рвано, поднимаю голову, ожидая увидеть напряженное лицо Вадима, но…
— Папа? — растерянно шепчу. И выскакиваю из машины. — Па-ап! — повисаю на его шее.
— Привет, милая, — сжимает меня, как в детстве. — Я только с самолета. Вадиму позвонил заранее, и он сообщил, что вы уже к Антону едете. Решил сразу к вам рвануть, проконтролировать, так сказать, очную ставку.
— Вадима контролируй, — тихо лепечу, поглядывая на каменного Шторма. — Чтобы он ничего там не разнес и никого не убил.
— Да я сам бы убил за тебя и внучек, малыш, — целует в лоб. — Но согласен, — косится на Вадима, который выглядит как бомба с часовым механизмом. И обратный отсчет запущен. — Обойдемся без убийств. А то еще зятя посадят, зачем нам такие риски.
— Мы всегда можем вернуться домой, — холодно чеканит тот, меня взглядом буравит. — И никаких рисков.
Слабо улыбаюсь ему в ответ, с оттенком вины. Но Шторм непоколебим.
— Мы очень быстро. У меня лишь один вопрос к нему, — хмуро брови свожу.
Запрокидываю голову и, взглянув на серое здание, решительно направляюсь к нему. На ступеньках меня вдруг хватают за талию родные руки и дергают назад.
— Первое предупреждение, — Вадим притягивает меня к себе.
— Что? Но я же… — хочу поспорить, но спотыкаюсь о кипящую лаву в его глазах и умолкаю.
Позволяю провести меня внутрь. Вадим держит меня за руку все время, пока говорит со следователем. А отец стоит позади, будто прикрывает нас.
— Снежана Олейник, — морщусь от обращения, когда один из сотрудников проверяет мой паспорт.
Возвращает обратно и, пока я лихорадочно прячу его, берет документы у мужчин.
— Олейник? — переспрашивает папа. И его ехидные нотки мне не нравятся. — А что это твоя жена все еще с чужой фамилией ходит? — бьет Вадима по уязвимому месту.
— Это временно, — хрипит тот и грубо паспорт свой сминает. Кожаная обложка жалобно поскрипывает под его пальцами.
Развод с Антоном оформлен, свидетельство о расторжении брака я получила, но фамилию не сменила еще. Да и с Вадимом мы о нашей свадьбе больше не говорили. Он лишь обмолвился, что все решит. Наверное, задним числом оформит и без моего участия? Опыт есть. Как с Леной…
— И вообще, я не помню, чтобы у меня кто-то руки и сердца дочери просил, — не унимается отец. — Доча, а тебе предложение сделали-то?
— Пап, ну хватит, — чуть слышно прошу и, повернувшись, под локоть его беру. — Не видишь, взорвется он сейчас, — шиплю я.
— Вижу, поэтому отвлекаю, — серьезно говорит отец.
Вместе мы идем вдоль по коридору. Останавливаемся возле неприметной двери. Но именно за ней — ответы.
— Проходите, — следователь открывает. — У вас минут десять, я и так нарушаю порядок. Исключительно из уважения к вам, — пожимает руку Вадиму, а меня вперед пропускает.
Но Шторм заходит раньше. Они с Антоном схлестываются взглядами, и обычное помещение мгновенно сжимается до размеров спичечного коробка.
Папа вместе со следователем остаются в коридоре, позволяя нам спокойно поговорить. Если это возможно в столь накаленной атмосфере…
Сделав глубокий вдох, несмело переступаю порог и прикрываю за собой дверь. Взгляд бывшего мужа перемещается на меня. Отголоски страха в его глазах превращаются в искры ненависти, от которых мне становится не по себе. После предупреждающего покашливания Вадима Антон мгновенно меняется в лице. Становится притворно мягким и нарочито доброжелательным.
— Снежка, милая, — улыбается мне, но не понимает, какую роковую ошибку совершает.
Шторм напряженно подается вперед, собирается сделать шаг, но я беру его за запястье:
— Ты обещал.
— И опять пожалел об этом, — с приглушенным рычанием отрезает Вадим.
Дышит тяжело, но не двигается, ощущая мою ладонь на своей руке. Не отпуская неуправляемого Шторма, я обращаю внимание на бывшего.
— Не зови меня так, Антон, мы разведены, — чеканю строго, и от моего тона его лицо вытягивается. — Мы здесь, чтобы узнать правду.
Олейник задумчиво сканирует нас с Вадимом, цепляется за наши сплетенные руки — и делает соответствующие выводы. Жду взрыва ревности или хотя бы недовольства, но… Антон не рискует проявлять агрессию при Шторме. Все-таки хорошо, что мы пришли вместе.
— А что, собственно, происходит, Снежка… — сжимается под взглядом-выстрелом Вадима и исправляется: — Снежана? Меня сорвали с работы, насильно в страну вернули…
— Не с работы тебя сорвали, далеко не с работы, — зло выплевывает Шторм, но не хочу вникать, что он имеет ввиду. — Не вздумай изворачиваться, у нас на руках есть все доказательства твоей причастности к похищению второго ребенка Снежаны, — уверенно произносит Вадим, однако немного лукавит: следствие еще продолжается. — И свидетели, — добивает и без того бледного Антона. — Так что или ты сдаешься с повинной, или… пеняй на себя, — заключает так грозно, что невольно царапаю его ладонь.
