– Думаю, после рождения ребенка нам нужно сразу уехать во Францию. Многие французы и вьетнамцы уже перебрались в Сайгон.
– Трусы. В любом случае, правительство запретило передвижения.
– Думаешь, это кого-то остановит?
Сильвия пожала плечами.
– Так, ты ведь очень любишь тот пирог…
Николь вдруг согнулась пополам от боли.
– Ты в порядке? Выглядишь странно.
– Я и чувствую себя странно, – ахнула Николь.
Спазм прошел, и они направились на кухню. Николь придерживалась рукой за стену, чтобы не потерять равновесие.
– Ступеньки такие коварные, – сказала она.
– Раньше ты носилась по лестнице вверх и вниз.
– Тогда я не была беременной.
На кухне по-прежнему царила чистота, но изменилась сама атмосфера: больше не было шума и суеты, восхитительных ароматов, включенного на полную громкость радио и подпевающей Лизы. Николь вздохнула и открыла дверь в теплицу, вбирая в легкие запах сырой земли и деревьев. Стоял чудесный февральский день, довольно прохладный. Николь с нежностью подумала об Иветте и субботнем утре, когда девочка привозила вкусную выпечку, а за ней по пятам следовал ее песик Трофей. Многое осталось позади, но Николь верила, что ее ребенок станет глотком свежего воздуха, надеждой на будущее.
Из ящика стола Сильвия достала старую книгу рецептов и открыла ее.
– Здесь все написано от руки. Я отметила нужный рецепт закладкой. Но какие же тут ошибки!
– Образованной Лиза никогда не была.
– Вот. Нам понадобятся яйца и мука. И лимоны. Можешь принести из кладовой сахар?
Николь нашла там открытый мешок сахара. Его следовало хранить в канистрах без воздуха, чтобы муравьи не устроили там колонию. Николь заглянула внутрь, проверить, не успели ли насекомые туда пробраться, но новый спазм заставил ее ахнуть от боли, и она случайно высыпала сахар на себя.
– Похоже, малыш на подходе…
– Ты уверена? – Сильвия оторвалась от книги и подняла голову.
– Нет, конечно! – Николь ощерилась. – Со мной это в первый раз!
– Схожу за акушеркой. Меня не будет полчаса. Пусть она тебя посмотрит. – Сильвия закрыла книгу. – Испечем пирог в другой раз.
– А что, если я начну рожать без тебя? Ты не можешь ей позвонить?
– Линию отключили.
– Снова?
Сильвия кивнула:
– Во всем районе.
– Останься со мной, – всхлипнула Николь. – Посмотри только на меня. Вот-вот рожу ребенка и сижу вся в сахаре.
– Я к таким вещам не привыкла, – усмехнулась Сильвия.
– Мне нужно вниз, в ванную, чтобы смыть сахар.
– Отлично, я помогу тебе и пойду.
– Прошу, не бросай меня! – Николь протянула к сестре руку.
– Прекрати, Николь. Успокойся. Женщины рожают постоянно, разве не так? С тобой все будет в порядке.
– На моем месте ты бы так не говорила. Вспомни, что случилось с мамой.
– Но я ведь не на твоем месте, так ведь? – Сильвия сердито глянула на Николь.
– Я не знаю, что делать, – застонала Николь.
– Положись на инстинкты.
Пока они поднимались по лестнице, Николь обдумывала слова сестры. Возможно, она права и у них остались лишь инстинкты. Она смыла сахар, потом прошла в гостиную, где Сильвия разложила на диване подушки.
– Вот. Так тебе будет удобно?
Николь кивнула и села. Живот скрутила сильнейшая боль.
– Я не смогу пережить это без Марка. Ты должна остаться. Прошу.
Наконец Сильвия согласилась остаться, и боль немного угасла. Ложная тревога, подумала Николь. Было ли для этого какое-то название? Они обе читали ту книгу про роды, но информация там устарела, а о многом говорилось с помощью странных эвфемизмов. Николь с трудом поднялась, Сильвия помогла ей пройтись по комнате.
– Может, это и была ложная тревога, но не сходить ли мне за акушеркой? – спросила Сильвия.
Николь хотелось плакать от бессилия. Все казалось нереальным. А что, если та женщина придет слишком поздно? Что, если с ребенком что-то случится?
– Я правда не хочу оставаться одна, – запаниковала она.
– Хорошо. – Сильвия кивнула. – Мы пройдем через все вместе.
Николь улыбнулась сквозь слезы.
Ей повезло, что Сильвия осталась, потому что через несколько минут отошли воды, а живот пронзила совершенно новая боль. От неожиданности Николь обхватила себя руками. Больше никакой ложной тревоги – теперь она знала наверняка, что роды начались. Девушка старалась мысленно приободрить себя, прогоняя мысли о том, что случилось с ее матерью. Сильвия была права. Женщины делают это постоянно, порой даже в полях. Она уже окрепла, так ведь? И обязательно справится.
Спину снова прострелила боль, и Николь вскрикнула.
– Давай-ка я отведу тебя в постель.
– Не могу. – Николь покачала головой. – Диван подойдет.
– Я принесу полотенца.
Пока сестры не было, Николь сосредоточилась на дыхании, чтобы как-то справиться с болью. Но с каждым спазмом казалось, что у нее выдергивают внутренности. Почему же никто не сказал, что будет так больно?
Она зажмурилась и досчитала до десяти. Повторила, надеясь, что тем самым отвлечется от боли. Николь убеждала себя, что справится без Марка, и, конечно, она могла это сделать. Но как же ей хотелось, чтобы он сейчас оказался в соседней комнате и она могла его позвать, когда ребенок появится на свет. Николь утешала себя, представляя, как он держит ее за руку и гладит по спине, а его ободряющие слова звучали у нее в голове. Когда она вообразила, что Марк подхватывает ее на руки, внутри вспыхнуло новое чувство, от которого она ощутила себя как никогда живой и полной энергии и громко вскрикнула. Она, Николь Дюваль, вот-вот станет матерью!
Снова пришла Сильвия.
– Ты выглядишь лучше. До этого ты была ужасно бледной.
– Думаю, все будет хорошо.
Но боль нахлынула новой волной. Сильвия села рядом, держа сестру за руку.
– Не забывай правильно дышать, Николь.
Присутствие Сильвии помогало. Через несколько минут Николь ужасно захотелось пить, но не успела она попросить, как сестра принесла ей стакан.
– Ты будто знаешь, что мне нужно, я не успеваю произнести вслух.
Сильвия улыбнулась.
Николь хотела сохранять мужество, но снова начались схватки, и ей показалось, что она опять тонет. Пульс участился, и она испугалась.
– Не стоит сопротивляться, – сказала Сильвия. – Отдайся боли. Позволь этой волне пройти.
