бы глупо. Можно было рассматривать их разве что как источники сырой эдры, но этого добра везде хватает. Да и ненависти к этим бедолагам я тоже не испытывал. Сейчас все они — лишь досадная помеха на пути к Раде и Демьяну.
Действуя скорее по наитию, чем повинуясь логике, я переключился на ядро Яг-Морта.
Это подействовало, как глоток свежего воздуха. Тягостное ощущение замкнутого пространства исчезло. Подземелье перестало давить на меня. Наоборот, я почувствовал, как разум мой обхватил всю пещеру целиком, просочившись в каждое ответвление, увидев внутренним взором каждое скрытое тьмой существо.
Увидел, наконец, и Раду с Демьяном — до них было рукой подать, достаточно было продвинуться метров на десять влево и завернуть за вон ту растрескавшуюся колонну. Они был живы, но рядом с ними маячила ещё какая-то тварь, отделённая от них решёткой.
Но больше всего меня удивило, как окружающие монстры отреагировали на моё преображение. Все они, включая и прибывших со мной вампиров, остолбенели, не сводя с меня взгляда. В подземелье воцарилась такая тишина, что стало слышно капанье воды где-то неподалёку.
Ближе. Ближе, бандерлоги…
Фраза эта, как это часто со мной бывает, всплыла в мозгу неизвестно откуда. Скорее всего, из памяти о прошлой жизни. Вспыхнул образ огромного удава, гипнотизирующего стаю обезьян. Да, пожалуй, сейчас я выступал как раз в этой роли. Стоило мне подать мысленный сигнал — как все, кто находился в пещере, придвинулись ближе ко мне — осторожно, медленно, будто против своей воли. Даже те, кто до этого вовсю терзал добычу в дальнем углу.
Это не было похоже на прямой контроль, которого можно достичь с помощью Аспекта Морока. Скорее тут просто страх, смешанные с благоговением. А может, просто подчинение более сильному.
Дарина мне успела немного рассказать про яг-мортов, пока мы плыли из Самуси обратно в Томск. В иерархии таёжных демонов эти существа занимают довольно высокую позицию. Этакие малые божества леса, часто собирающие вокруг себя обширную свиту, и в своих владениях обладающие почти неограниченной властью над всеми живыми существами.
Мысль подчинить себе такую ораву разношерстных монстров меня не очень-то привлекала, да и вряд ли у меня бы это вышло без тренировки. Однако пару мысленных приказов я всё же попробовал отдать.
Первым делом я указал всему этому выводку путь наружу — сосредоточившись на образе уходящих вверх ступеней, туннеля над нами и сдвинутой каменной плиты. Это сработало — чудовища встрепенулись и рванули в одну сторону, позабыв о склоках друг с другом.
Второй приказ был сложнее, и я не был уверен, что он сработает. Но попытаться стоило. Зрением Яг-Морта я легко просканировал все ближайшие пустоты под землёй, но Фомы и его подручных не увидел. Зато разглядел второй выход — у развалин колокольни над обрывом. Тоже уже открытый. Видимо, Фома дождался, пока я полезу под землю, а сам под шумок сбежал.
Я вызвал в памяти образ Кудеярова, постаравшись как можно точнее передать его внешность — от кончиков лакированных туфель до золочёного монокля в глазу. И дал команду «Фас».
Найдите его. Поймайте его. Принесите его мне.
Все эти манипуляции, хоть и заняли, наверное, не больше, чем полминуты, изрядно меня вымотали. Ещё не стих толком скрежет когтей и топот копыт в туннеле, ведущем наверх, как я сбросил Аспект Яг-Морта. Грудной Узел был почти опустошён, само тонкое тело пульсировало, словно дрожащие от перенапряжения мышцы. Да и сам я едва устоял на ногах — пошатнулся, и в плечи мне вдруг вцепились здоровенные когтистые лапищи.
— Эй… Чего это с тобой? — глухо выдохнул Тигран, придерживая меня.
— И вообще — что это сейчас было⁈ — подхватил Ахмад.
— Некогда объяснять. Нам туда!
Я рванул, не разбирая дороги, в сторону туннеля, где держали Демьяна и Раду. Это оказался короткий слепой проход глубиной всего несколько метров, перегороженный в конце решёткой. Прутья её были изогнуты так, будто снаружи в клетку несколько раз врезался грузовик. Похоже, кто-то из монстров пытался добраться до пленников. И, судя по измотанному, изгвазданному в крови Демьяну — это почти удалось.
Девушку я разглядел, только подбежав уже вплотную к решётке — та стояла за спиной старого вампира, вжавшись в дальнюю стену камеры, почти сливаясь с ней. Дрожащее пятно света от единственного фонаря выхватывало из полутьмы правую сторону её лица, бледного, как полотно.
Я подбежал к решётке, но открыть её не смог — погнутые прутья цеплялись один за другой, петли тоже перекосило и заклинило. Я зарычал, вцепившись в них обеими руками. Толстые, в два пальца, прутья со скрежетом подавались, но слишком медленно — я рвался через эту проклятую решётку из последних сил, отчаянно, будто стремился на свободу из долгого заточения.
— Богдан⁈ — глухо прорычал Велесов, похоже, только сейчас осознав, кто перед ним. Рада тоже встрепенулась и бросилась к решётке.
Тут же подключились и догнавшие меня вампиры, и вместе мы разогнули, наконец, прутья так, что пленники смогли выбраться.
Рада бросилась мне на шею, и я сгрёб её в охапку, подняв над полом и покачивая из стороны в сторону — такую хрупкую и невесомую, что боялся ненароком повредить. Она вцепилась в меня обеими руками, прижалась щекой к моей щеке, и так и замерла, повторяя шёпотом:
— Я знала… Я знала, ты придёшь… Я знала…
— Прости, что… так долго, — сквозь ком в горле прохрипел я.
Мне действительно казалось, что с момента, как я узнал, что она похищена, прошли не неполные сутки, а целая вечность. Но сейчас, когда я, наконец, вызволил её, время, наоборот, помчалось вскачь. Я с трудом заставил себя разжать объятья и опустить девушку на пол. Обернувшись же в сторону Демьяна, обнаружил неожиданную картину.
Троица вампиров стояли перед ним, преклонив колени, как рыцари, ожидающие благословения от короля. Велесов же — как всегда, мрачный, как туча, глядел на них исподлобья, будто не зная, что делать.
— Я ведь уже давно отошёл от дел… — проворчал он. — И не в моих летах снова взваливать на себя это ярмо.
— Но тебя до сих пор помнят, как основателя Стаи, — возразил Ахмад, не поднимая головы. — Кто, как не ты, вернёт её теперь на верный путь?
Велесов покачал головой и невесело усмехнулся.
— Волки — не бараны, им пастырь не нужен. У каждого теперь своя тропка. Ведь так ты говорил, Ахмад? Там, на Медвежьей горе? И, помнится, тогда ты принял сторону Сумрака…
—
