Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
до тех пор, пока мы не сделали это, спрашивать разрешения было не у кого. А теперь есть у кого. Соответственно, если ты скажешь «Хватит!» – мы подчинимся.
Они замерли в ожидании.
Наконец, глядя мимо них на пустые голубые стены, он сказал:
– Для начала расскажите мне, что я могу делать, а чего не могу. Могу ли я… могу ли я есть? Пить? Спать, страдать, опьянеть?
Они по-прежнему ждали, пока он не выдавил из себя последнюю часть многосоставного вопроса.
– Я чувствую себя слабым, реальным лишь наполовину. Вы воскресили меня, чтобы я второй раз взглянул в глаза смерти?
– Ты – результат коллективного восприятия, – сказал Хорад. – Пока ты слаб, потому что тебя видим лишь мы трое. Мы слышим твой голос, но это не звук. Мы видим, где ты, но не с помощью света. Мы взаимодействуем с тобой, но если бы мы не договорились воспринимать тебя, ничего бы не было.
– Однако я сам себя воспринимаю! – вскричал Лодовико. – Я обладаю самосознанием!
– Это оттого, что, если бы ты не осознавал себя, мы бы тоже ничего не воспринимали. Это не наш выбор; как выяснилось, такова природа вселенной.
Некоторое время он обдумывал услышанное и наконец едва заметно покачал головой.
– Возможно, у нас возникли некоторые затруднения, – сказала Орлали. – Мы не уверены в параметрах, по которым ты в свое время определял «сознание». У нас есть слабые отголоски определенных теорий, но мы не знаем, каких из них придерживался ты. Позволь расспросить тебя об этом, и наши объяснения поэтапно станут более ясными.
– Спрашивайте, – согласился Лодовико, скрестив руки на груди.
– Когда ты убил себя, – сделав шаг к нему, спросила Генуя, – ты рассчитывал проснуться в раю или в месте для пыток?
– Я вообще не рассчитывал проснуться, – последовал четкий, быстрый ответ. – Я с детства смирился с тем, что сознание – побочный продукт материального существования. То, что мне кажется, будто я здесь, сейчас, где бы ни было здесь и сейчас, доказывает, что я был почти прав. Вы только что сказали, что, если бы я не воспринимал сам себя, вам нечего было бы воспринимать; более того, я слаб как результат перцепции, потому что никто, кроме вас, меня не воспринимает… Постойте, выражусь иначе. Больше никто не воспринимает меня в данный момент.
– Возможно, – начал Хорад, – ты выразил это на языке своего времени?
– Да! – огрызнулся Лодовико. – Пока я говорил, я не знал, что могу использовать не тот язык, который был дан мне от рождения.
Три улыбки.
– О, мы сделали очень хороший выбор, – сказала Орлали. – Перед лицом логического противоречия – он знает, что он здесь, но знает, что должен быть мертв, – он высказывает утверждения, касающиеся не той сущности, которой здесь нет, а той, которой он в настоящее время является и за которой наблюдает. Полагаю, ты, Лодовико, хотя и удивлен, даже шокирован своим воссозданием, но все же не злишься.
– Злюсь? – Он задумался, или вообразил, или начал подозревать, или поверил, или [мириады возможностей]. Через некоторое время он сказал: – Нет, вряд ли у той сущности, которую воспринимаете вы трое, достаточно сил, чтобы злиться. Но в любом случае надеюсь, что не буду сердиться. Я бы предпочел увлечься уникальным шансом прибавить нечто непредвиденное, практически невообразимое к своему общему опыту. Неважно, уникален этот шанс или нет. Должно быть, прошло очень много времени после моей эпохи. Но вы выжили. В мое время, по крайней мере в какие-то периоды, мы боялись, что человечество погибнет. Значит, вы решили беспокоившие нас проблемы. Должен признать, меня завораживает мысль о том, чтобы увидеть цивилизацию далекого будущего, хотя многие ее аспекты наверняка покажутся мне выше моего понимания. Если вам кажется, что я медленно соображаю, прошу, потерпите. Уверен, эволюция произошла не только на физическом уровне, но и на умственном.
– Да, это правда, – подтвердил Хорад. – Однако то, что нам удалось установить контакт, доказывает, что между людьми твоего времени и нашего существует преемственность. Я придумал, как выразить, сколько времени прошло после твоего изначального существования. Мы примерно так же далеки от тебя, как ты от существ, общавшихся неоформленными звуками и превращавших рога животных и ветви деревьев в инструменты, но все еще испытывавших ужас перед огнем и поглощавших еду сырой. Однако внешне между нами мало различий: чуть меньше волос – например, полагаю, ты мог отрастить бороду, хотя не делал этого, тогда как я лишен такой возможности, – более длинные конечности, туловище поменьше и черепная коробка чуть более объемная. Половое созревание у нас наступает позже; мы утратили способность усваивать некоторые необходимые компоненты химических веществ – иными словами, нам нужно на два витамина больше, чем тебе. Есть и другие мелкие различия. Тем не менее мы способны общаться с тобой, а ты не смог бы вести диалог со своими далекими предками.
– Потому что я – это не я, хотя и представляюсь себе собой. На самом деле я всего лишь результат вашего коллективного восприятия. – Произносить это было больно, но Лодовико чувствовал, что должен это сказать.
– Верно. Однако помни: мы воспроизвели тебя настолько точно, насколько нам позволили знания и опыт, скопленные за тысячи лет, о которых ты даже не подозреваешь, – сказала Генуя. – Если верить данным, сохранившимся с твоего времени, были предприняты попытки реконструировать вымерших приматов с помощью ископаемых и директив, выработанных на основании наблюдений за все еще существующими видами, которые мало изменились за миллионы лет. Ненамного позднее ученые вновь вывели кое-каких гигантских рептилий с помощью их модифицированных родичей или потомков. Ты – плод применения подобной технологии к сознанию, а не к физической форме.
– Почему я? – спросил Лодовико.
– К нам в руки случайно попало достаточно данных, чтобы воссоздать тебя. К сожалению, – Орлали кривовато улыбнулась, – это не потому, что за прошедшие тысячелетия ты стал знаменитым!
– Нет, я имею в виду, зачем вообще это делать? Я первый или вы теперь постоянно подобным занимаетесь?
– Ты – самый первый, – ответил Хорад. – Что же до причины…
Он пожал плечами. Было любопытно видеть, что этот жест по-прежнему сохранился, но то, как иначе двигались мышцы этого птичьего тела, вызывало тревогу… и особенную тревогу вызывало то, что Лодовико не видел – потому что не мог смотреть, – как одновременно двигается несуществующее «одеяние» Хорада.
– То есть я – эксперимент? – спросил Лодовико.
– Это так.
– Вы собираетесь изучать меня? Допрашивать?
– Конечно.
– А… – Его удивила собственная смелость. – Между нами будет какой-нибудь договор?
– Да, конечно, – сказала Орлали. – Прежде чем мы начнем изучать тебя, мы хотим, чтобы ты согласился с тем, что неудобства,
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
