— От девяти до полуночи. Вот как…
«Если Лиз была мертва… Если она умерла прошедшей ночью до того, как ты пришел ко мне, значит, все происходило именно так, как я предвидела. И произошло это, несмотря на мои старания изменить ход событий».
Опять с небес повалил густой снег.
Миранда тряхнула головой, возвращаясь к реальности из мира своих мыслей.
— Кажется, нам пора покидать это место. Все может кончиться тем, что мы засядем в участке на пару суток, но от вас с Питером срочно требуется доклад о результатах вскрытия.
— Мы дадим вам знать, как только закончим.
— Спасибо. Бишоп, ты не позаботишься о том, чтобы дом был надежно заперт? И проверь все, пожалуйста.
— Обязательно.
— Потом встретимся в офисе.
— Хорошо.
Провожая взглядом Миранду, идущую к своему джипу, Бишоп полностью сконцентрировал свои мысли на Алексе, на тех неясных ощущениях, которые вдруг проснулись у него где-то глубоко в подсознании. Было ли изначально заложено в человеческую натуру слепое, упрямое нежелание взглянуть правде в глаза до того, как будет уже поздно? А может, еще не поздно?
— Как-то странно получается, — глубокомысленно отметила Шарон. — Она до сих пор обращается к тебе по фамилии — Бишоп.
— Она никогда не называла меня иначе, — произнес он с налетом грусти.
Глава 17
Повторная атака снежной бури, накрывшей Гладстоун вскоре после полудня, была еще более свирепой, чем первая. Ветер выл протяжно, словно живое существо, подвергаемое чудовищным пыткам, а снег, смешанный с ледяной крупой, стучался в оконные стекла, которые, казалось, вот-вот треснут под его напором, и все толще становилась укрывшая землю пелена. Видимость была почти нулевая. Все цвета исчезли. Мир стал абсолютно белым.
Миранда, стоя у окна в своем кабинете, вглядывалась в эту слепящую белизну, когда из транса ее резко выхватил осторожный стук в дверь.
— Входи, — произнесла она и едва ли не впервые в жизни не назвала того, кто сейчас к ней постучался, по имени, а не по фамилии, как обычно.
Бишоп принес ей пластиковый стаканчик с горячим кофе. Свободной рукой он аккуратно притворил за собой дверь.
— Спасибо. Ты пришел как раз в нужный момент. Я много слышала и читала о снежных бурях, но воочию наблюдаю такое явление природы впервые.
— Ну и как?
— У меня тягостно на душе.
— Бюро прогнозов предупреждает, что следующий час будет самым суровым. Буря достигнет своего пика, потом, возможно, пойдет на спад. Но очистку улиц все равно придется отложить на завтра.
— Об этом сейчас и речи быть не может. Патрульные машины я выпущу, как только снег прекратится, а также отправлю ремонтные бригады. Полгорода лишено энергии.
— А как долго продержатся наши генераторы? — поинтересовался Бишоп.
— Мы обеспечены топливом на несколько суток, у нас проблем не будет. Школы, конечно, не откроются завтра, да и большинство бизнесменов не рискнет заняться своими делами.
Она стояла к нему вполоборота, и Бишоп рассматривал ее профиль, изученный им до последней детали, и понимал, что дальше, в глубь ее внутреннего мира, ему уже не проникнуть. Подъемный мост поднят, забрало опущено, дверь на ее конце коридора захлопнута. Вероятно, благодаря такой защите Миранда вела себя на удивление спокойно.
— Я только что перекинулся парой слов с Алексом Знаешь, он даже не отвинтил крышечку с бутылки виски, что стояла перед ним на столе.
— Он не из тех, кто заливает свое горе спиртным, — кивнула Миранда. — Что он делает?
— Он все еще там, в подвале, копается в старых папках. Сказал мне, что очень занят. — Бишоп сделал паузу. — Он так переживает, что на него страшно смотреть. Уж лучше бы он напился.
— Такое с ним уже было, когда от рака скончалась его жена. Она болела долго, много месяцев. Очень мучилась… И вроде бы Алекс должен был подготовиться к расставанию с ней, но все равно ее смерть оказалась для него ударом.
На какой-то момент Бишоп поддался соблазну изменить свое решение и почти убедил себя, что выдержать паузу, потерпеть еще некоторое время было бы лучше для всех, но, вспомнив, какое было у Алекса белое, отрешенное лицо, как странно шевелились его пальцы, он все-таки заговорил:
— Видимо, я обречен советовать другим мужчинам позволять уходить из жизни женщинам, которых они любят. Мне приходилось делать это не раз.
Миранда не хотела развивать эту тему, но, раз уж они начали этот разговор, решила кое-что прояснить:
— Раз уж ты начал… Говори. Перед тобой аудитория, внимательно тебе внимающая. Мне все равно сейчас некуда деться. Я не могу схватить свою сестренку, спрятать в сумку и пуститься в бега.
— Не можешь, — согласился Бишоп. — А ты бы хотела?
— Убежать? Не знаю. Это средство мало чем помогает. Проблемы не решаются, а лишь откладываются на время.
— Это не ответ.
— А какого ответа ты ждешь?
— Миранда, ты же знаешь, что я люблю тебя.
— Знаю. А ты, в свою очередь, знаешь, что не в этом проблема.
— В доверии, — произнес сокрушенно Бишоп.
Миранда согласно кивнула. После паузы она сказала:
— Ты хотел вернуть то, что мы имели в прошлом, — совместную эйфорию, радость полного слияния, но затем наша общность стала вносить в твой разум беспокойство. Тебя раздражало, что ты болезненно связан со мной ниточкой, тонкой, однако крепкой. Тебе не хотелось открывать себя до конца. Что-то ты желал скрыть даже от меня. И тогда ты первым захлопнул свою дверь.
— Но не навсегда, не навечно.
— Мы все не вечны. Будь честным, Бишоп. Ты посылал по той ниточке, соединяющей нас, неверные сигналы, обманывал меня и играл со мной. Ты взламывал мою защиту, пользуясь моим естественным женским желанием иметь мужчину.
Ему хотелось закричать, но он заговорил тихо:
— Не считай меня тем же человеком, которого ты справедливо обвиняешь в прошлых грехах. Я другой! Я многократно ошибался и выбирал неверные пути к достижению цели Но я не настолько туп и самоуверен, чтобы отвергнуть последний свой шанс. Дверь не закрыта с моей стороны.
— А с моей — заперта, — предупредила Бишопа Миранда. — Тебе это вряд ли понравится — тыкаться в наглухо запертую дверь, да еще в темноте.
Сет держал Бонни в поле зрения постоянно на протяжении всего дня, как они и договорились. Он помогал ей развлекать двух скучающих пациенток, что оказалось нелегкой работой, и, только утомив девочек играми и рассказами, они смогли уединиться, отправившись в кладовую на поиски новых игрушек.
— Тяжелый выдался денек. — сказал Сет.
