заключался в том, какие зарплаты положить людям, и какие цены установить на товары.
Между прочим, ужасно сложный вопрос.
Либеральные экономисты любят талдычить, что при социализме цены на товары и услуги не имеют ничего общего с рыночной стоимостью тех же товаров и услуг. Но ведь, если копнуть глубже, как это ни парадоксально звучит, цены на многие товары не имеют ничего общего с их рыночной стоимостью и при «рыночной» экономике. Цена на энергоносители, например, определяется не столько соотношением предложения и потребления, и даже не аппетитами относительно небольшой группы добытчиков, сколько аппетитами тоже не очень многочисленной группы биржевых спекулянтов и государственным налоговым прессом странах-потребителях. Цены на продукты питания держатся относительно низкими за счёт дотаций, которые «рыночные» правительства перебрасывают с того же топлива, например…
В общем, поскольку, во-первых, глупо бы было драть налоги с самих себя, а во-вторых, нам только оравы налоговиков-дармоедов здесь не хватало — какие из товаров будут продаваться с большой наценкой, а какие ниже себестоимости, предстояло решить волюнтаристским путём. Госплан совместно с Минфином трудились, не покладая рук, а особо важные или самые спорные вопросы выносились «наверх», то есть ко мне. И вот тут-то мы и начинали совещаться до потери пульса…
Однако сегодня попрепираться на тему цено- и зарплатообразования мне было не суждено. Позвонил Дед, и попросил подняться к нему. Значит, опять что-то стряслось.
* * *
Мой статус «Вконтакте» намекает на секс,
Я девочка-шик, да, я девочка-блеск.
— Верка, сделай тише! Мымра услышит, прибьёт!
— Это беременным нельзя. Нам уже можно, — огрызнулась Верка, девица лет двадцати пяти с немного отдуловатым лицом и всклокоченными русыми волосами, одетая, как и все здесь, в лёгкий цветастый халатик, выбранный из громадной кучи сэкондхэнда на центральном вещевом складе.
— Если у нас так орёт, то через стенку у беременных тоже неслабая громкость, — резонно возразила её оппонентка, после чего Верка всё же изволила немного прикрутить громкость стоящего на тумбочке видавшего виды бумбокса, хотя и огрызнулась:
— И вообще! Чего ты так трепыхаешься? Дальше леса не пошлют, меньше бригады не дадут…
— Смелая ты наша… — саркастически заметила третья находящаяся в комнате девица, занятая накрашиванием губ дефицитной в этих местах помадой. — Я бы посмотрела на то, что от тебя останется, после того, как тебя вся бригада пропустит…
Очки от Гуччи, мои губки надуты,
Меня этой ночью ждут все клубы.
— Вся сразу не пропустит… — отмахнулась Верка, завистливо покосившись на заветный тюбик. — Строго по очереди, и только передовикам производства. А как забеременею, снова сюда.
— Если успеешь… — презрительно скривилась «третья красотка», закончив процесс наведения красоты и придирчиво разглядывая результат в небольшое зеркальце. — Вспомни, как шестую бригаду три месяца назад какая-то очередная зараза выкосила. Всех поголовно, и мужиков, и баб… И вертухаи не спаслись. Кстати, мой Петя-вертолётчик говорил, что вчера опять вывозил куда-то спецуру и карантинщиков. Может, на учения, а может… Так что я уж лучше останусь тут. Да, а где консервная банка из-под тушёнки, что я позавчера приносила? Петьке сдать нужно. Тут за каждую мелкую железячку все мозги прокомпостируют…
— На, бери! — вытянула Верка банку из своей тумбочки. — И вообще, нужна ты больно своему Петьке! Поматросит, и бросит. Привезут новеньких, выберет он себе какую-нибудь покрасивше…
— Не… Покрасивше до него разберут. Тут ещё не все шишки, и покруче, чем он, отоварены. Так что я — вне конкуренции. И обратно «на передовую» не поеду. Ладно. Пока, детки! Я пошла!
«Ветер», «Брандо», «Рум-бар» и «Сова»,
Все тёлочки мои со мной как всегда.
Приключения на жопу, наш выход в свет.
В ночь пятницы для нас запретов нет.
Хоть бумбокс сейчас орал и потише, стука закрываемой двери из-за издаваемых им звуков, гордо именующихся песней, слышно не было.
— Вот же ж зараза!.. — возмутилась Верка, едва закрылась дверь. Приехала со своей Хохляндии, там у меня клиентов из-под носа уводила, и тут устроилась нехило… Шлюха!
— А ты кто? — хмыкнула всё та же девица, что предлагала убавить звук. — И я?
— И мы шлюхи, — согласно кивнула любительница громкой музыки, нервно шаря в своей сумочке, такой же сэкондхэндовской, как и халатик. — Так чего она тут из себя королеву строит?
Мы любим водку с ред-буллом и танцевать,
Завтра не надо рано вставать.
Наконец Верка нашарила, что искала, и вытянула на белый свет мятую сигарету.
— Ты что, сдурела? — возмутилась её соседка по комнате. — Ладно, прослушку ты может быть, заглушила, но в камеры-то всё видно. Хочешь, чтобы лишили родительских прав и выперли в штрафную бригаду? Так они это мигом…
— Не дрейфь, Ленок! Дальше ле…
— Слышала уже! А ну, марш отсюда с сигаретой! Не только себя, но и меня подставляешь! За недонесение вместе с тобой накажут! Они ж любой повод используют, чтобы ребёнка отобрать!
Мы любим смеяться, е…
— Мымра идёт! — в приоткрывшуюся дверь просунулась короткоостриженная женская голова, и, выкрикнув предупреждение, исчезла так же быстро, как и появилась.
Перед этим, правда, нам нужно нажраться…
— Выключай бубнилку! Выбрось сигарету!
«Ветер», «Брандо», «Рум…» — бумбокс чудом не слетел на пол от резкого тычка в клавишу включения приёмника.
…верьте,
Но приснилось ночью мне
Будто принц за мной примчался
На серебряном коне.
Приёмник был настроен на местный аналог «Ретро-ФМ».
Верка заполошно заметалась по комнате в поисках места, куда бы можно было спрятать сигарету.
— В окно выкидывай!.. В окно! — сдавленным голосом прошипела Ленка, поправляя покрывало на своей постели. — Видео она может быть, и не просмотрит, но если найдёт её здесь!..
Верка подлетела к окну, выбросила вещдок преступления в форточку. После чего кинулась поправлять одеяло на своей постели. Несмотря на всю показную браваду, отправляться обратно на «передний край» она спешила не сильно.
Когда дверь распахнулась, и на пороге появилась виновница переполоха — сухая, как вобла, комендантша общежития при роддоме Александра Владимировна в сопровождении хромой вахтёрши тёти Лиды, товарки чинно сидели на грубо сколоченных табуретках у придвинутого к окну столика, и делали вид, что увлечённо рассматривают редких в рабочее время прохожих.
— Здравствуйте, Александра Владимировна! — хором поприветствовали начальство постоялицы.
Комендантша, она же Мымра, не отвечая на приветствие, обвела помещение пристальным взглядом водянистых глаз, потянула носом воздух, и, недобро прищурившись, уставилась на
