нескрываемой издёвкой бросил, — Я бы на твоём месте проверил, а вдруг там не Пандорум, а какой-нибудь усыпляющий газ! Да шучу я, шучу! Там то, что всем нам необходимо. Поэтому живо в челнок. Мы отправляемся.
— Подожди секундочку, — озабочено произнёс Аджит, подходя к наёмнику, — Твоё тело сильно пострадало. Оно выдержит перелёт?
— Ой, какая забота…
— Я переживаю в первую очередь за миссию, а твоя ошибка может стоить нам многого!
— Да, с этим телом возникнут небольшие проблемы, но оно и так не выдержало бы перелёта и я на полпути поменяю его на новое тело. Оно уже на челноке. Я гарантирую, что мы доберёмся до места назначения. Правда, я предупреждаю! Вновь! Вас будет выворачивать наизнанку из-за радиационного отравления.
— Было дело, переживём, — проскрипел Аджит. Он толкнул наёмника в бок и быстро поднялся к сестре. Тчи чуть пошатнулся, но устоял, лишь слегка охнул, схватившись за повреждённый бок. Затем он повернулся и обратился к Исикаве, что начал уничтожать своё оборудование за исключением самого необходимого, собрав всё в небольшой наплечный рюкзак:
— Как там с возможными проблемами?
— Нас окружают, но я чуть ранее послал двух последних галатеев замуровать все входы и выходы. Чуви я смогу сдерживать ещё с минут с десять, но не более. Что же до других мусорщиков, то пока не о чем беспокоиться.
— Тогда до скорой встречи, напарник, — весело бросил Тчи. Он быстро, хватаясь за медленно восстанавливающийся бок, добрался до второго этажа и скрылся из вида. Но потом он почти сразу высунулся из-за ограды, и вновь обратился к Исикаве:
— Ты уверен, что твой способ побега в данный момент эффективен? У меня ещё осталось парочка надёжных финтов, что проще твоих будут? Исикава?
Тчи внимательно всмотрелся в Масамунэ. Тот уже был готов к побегу, нацепив на спину рюкзак и скрыв нижнюю часть лица резной маской с треугольными окошками в районе рта, но он не двигался. Исикава напряжённо наблюдал за коконом Дэвида Шепарда. Тчи всмотрелся в кокон и вдруг увидел, что с этим коконом происходило нечто странное. Он медленно менял цвет и структуру с отвердевшего смолистого вещества до мягкой тестообразной массы.
— Ты ведь утверждал, что нужно беспокоиться лишь о Чуви! — раздражённо бросил Тчи, быстрым шагом отступая назад.
— Говорил, а теперь вали отсюда, — спокойно ответил Исикава, сбрасывая рюкзак. Затем он встал в боевую стойку и превратился в сжатую пружину. Его рука потянулась к пояснице, где было закреплено его тайное оружие ближнего боя: раздвижной жезл из блестящего чёрного вещества. Масамунэ, не сводя глаз с бывшего кокона Шепарда, снял защёлку с оружия оружие. И вот! Кокон надулся и лопнул.
Пружина разжалась! Достав жезл молниеносным рывком, Исикава тут же перешёл в обострение и рванул в сторону освободившегося врага, как ему казалось, на мгновение раньше него. Но не успел он преодолеть и полпути к нему, как Исикава увидел, что из кокона поднялся Дэвид и посмотрел в его сторону: восковая маска с горящим всепожирающим взглядом. Он сделал мгновенное движение правой рукой и Масамунэ почувствовал острую боль в плече! Затем его приподняла в воздух превосходящая сила и отбросила далеко в сторону книжных полок. Исикава, так и не выйдя из обострения, выругался, молнией выбрался из-под завала, вытащил из плеча нечто похожее на дротик, грубо вырезанный из железной руды, выбросил его и быстро осмотрелся. Дэвида Шепарда уже не было возле лопнувшего кокона. Он, превратившись в размытое пятно, рванул в сторону стола Архивариуса! Нет! Он направлялся размытым пятном на второй ярус, к почти незаметному, слегка сдёрнутому пурпуром, искривлению пространства, созданного Ракешом.
Исикава крепче сжал жезл и пришёл в движение. Не смотря на пугающую и совершено неожиданную прыткость Дэвида Шепарда, Исикава всё ещё мог перехватить его, но тут, к его ужасу, он увидел, что Тчи так и не убежал, а наоборот всем своим телом показывал вызов к стремительно приближавшейся опасности.
— Ты что творишь, Тчи! — стремительно несясь за Шепардом, выкрикнул Исикава. Он прекрасно понимал, что в обострении люди не могут его услышать, так как связки начинают издавать звуки на уровне ультразвука, но это не относилась к таким, как Тчи.
Исикава не знал кто Тчи на самом деле, но при этом он мог уверенно сказать, что Тчи не был хатиманцем по определенным мелким отличиям. Однако он умел использовать обострение, о чём свидетельствовало то, как быстро, по меркам нынешнего восприятия Масамунэ, двигался Тчи.
«Он что, хочет с ним драться? В его состоянии?! Дурак!» — испугано подумал Исикава и ещё сильнее вошёл в обострение в попытке угнаться за противником. Он услышал лёгкое потрескивание молекул и увидел, как задребезжал мир. И наконец, Исикава смог отчётливо увидеть Шепарда. Теперь мусорщик двигался, словно он был на утренней пробежке и не куда не спешил, если только не смотреть на восковое лицо с жадным хищным взглядом.
Масамунэ отправил сигнал в сердце, заставив его качать кровь с бешеной скоростью, а мышцам приказал сжаться так сильно, что после разжатия они выпустят мощнейший импульс, который поможет ему преодолеть огромное расстояние за одно мгновение. Всё это могло повредить его организму или даже убить, но Исикава был благодарен тому, что однажды ему была подарена раритетная и полностью рабочая акумова броня. Сшитая из особо обработанных нервных нитей и укреплённая кожей давно вымершей чёрной змеиной акулы, она не только позволяла бесшумно передвигаться, но была способна устранять в себе незначительные повреждения. А проходившие между кожей и нервными мембранами тонкие трубки со специальной питательной и охлаждающей жидкостью с разбросанными по телу клапанами хорошо помогали с перегревом и износом организма. Поэтому Исикава знал, что у него есть шанс обыграть Шепарда и поэтому он и не понимал, что задумал Тчи.
Но вновь всё пошло против Исикавы.
Только ему удалось за доли мгновения сократить расстояние до Шепарда, и только он собирался его атаковать, нанеся по нему точечный удар, как Дэвид сделал ещё один неожиданный ход. Масамунэ увидел, как враг выкинул вперёд руки. Из тыльных сторон ладоней вылезли лезвия. Они, словно маленькие ракеты, взлетели вверх, оставляя после себя звенящую тонкую тросовую нить. Лезвия вклинились и утонули в мраморной перекладине балкона, в разные стороны с чарующей медлительностью брызнули снобы каменной крошки, а нить, издавая протяжный
