кусочков. Я соскальзываю вниз, приземляюсь на задницу и закрываю лицо ладонями, чтобы, наконец, хорошенько выплакаться, в чем я так отчаянно нуждаюсь.
Хадсон
«Давай отложим встречу. Я очень устала и не очень хорошо себя чувствую».
В миллионный раз перечитываю сообщение Лиллиан, отпивая из стакана бурбон. То, что она осталась дома, наверное, к лучшему. Как бы мне ни хотелось увидеть ее и затеряться в ее теле, чтобы успокоить ярость, которую чувствую, я сегодня не очень хорошая компания.
Возможно, именно поэтому я продолжаю перечитывать ее сообщение. Действительно ли она чувствует себя уставшей, или я ей надоел?
Отталкиваю телефон, надеясь, что вместе с ним уйдет и неуверенность в себе. Если бы все было так просто.
После встречи с Бодавеем в «Норт Индастриз» я попытался попасть на прием к Августу, но он оказался недоступен. Александра сегодня не было в офисе, что тоже показалось мне очень странным. Я знал, что не получу поддержки от Хейса, поэтому вернулся в свой кабинет и стал размышлять, пытаясь придумать план.
Как я понимаю, есть только один человек, который будет честен со мной, и это Бодавей Чатто. Мне нужно будет совершить поездку в Седону, о которой никто не должен знать. И когда получу ответы, если это будут те ответы, о которых я думаю, то я сожгу всю империю Нортов дотла.
ГЛАВА 23
Лиллиан
Большую часть ночи я провела в душе, плача, а конец ночи — лежа в постели, вспоминая все обстоятельства, которые привели к моему переезду в Нью-Йорк.
Аарон прав. Мои родители не могли справиться со мной. Я была недоучкой в колледже, которая не могла удержаться на работе, даже чтобы спасти свою жизнь, и мое проживание дома было обузой. Как я могла не заметить все это раньше? Всю свою жизнь я жила так, что люди спасали меня. Сначала родители, потом Аарон, Элли, а теперь Хадсон. Выстаивала ли я когда-нибудь сама по себе?
Я встаю рано, почти не спав всю ночь. И в предрассветные часы, за чашкой крепкого кофе, принимаю решение. С этого момента я буду действовать сама по себе. Начиная с сегодняшнего дня.
Я ухожу пораньше, пока не появилась Карина и не попыталась отвезти меня на работу. Мое уклонение от нее может показаться не таким уж большим поступком, но я променяла двадцатиминутную поездку в теплой машине на час ходьбы по холоду и переполненные вагоны метро. Я гордилась своим первым шагом.
Когда приходу в «Би Инспайед Дизайн», Кингстон объявляет, что мы отправляемся на экскурсию на новую забавную художественную выставку под названием «Бесполезно». Это выставка функциональных предметов с удаленными частями, которые делают их бесполезными.
Больше ходьбы и еще одно метро до выставки, и я жалею, что не надела лучшую обувь.
— Я не понимаю, — говорит Анжелика со своего места рядом со мной, наклонив голову и глядя вперед.
— Ты не должна этого понимать. — Кингстон стоит по другую сторону от меня, засунув руки в карманы брюк цвета фуксии в полоску. — В этом весь смысл выставки.
— Весь смысл, — добавляет Тодд, — в том, что у этого нет смысла.
— Именно.
Последние пять минут мы смотрим на открытую книгу, на страницах которой не напечатано ни единого слова.
— Ну, я бы не сказала, — добавляю я, — что книга без слов делает ее бесполезной. Если уж на то пошло, я думаю, что удаление слов сделало ее более полезной. Теперь это блокнот.
Анжелика хмыкает.
— Точно. В отличие от стула без сиденья и спинки. С ним мало что можно сделать.
— Натяни сетку между ножками, — добавляет Тодд. — Получится табурет-гамак.
Кингстон хмыкает.
— Книга с отсутствующими страницами? Вот это было бы бесполезно, — говорю я.
Забавно, что я чувствую эти слова нутром. Всю свою жизнь я чувствовала себя историей с отсутствующим сюжетом, путешествием героя без героя, тайной без тайны. Нефункциональной, потому что мне не хватало чего-то неотъемлемого, что есть у всех остальных.
Я следую за группой к следующей бесполезному экспонату — камину, сделанному изо льда.
— Может ли лед подавить огонь? — Тодд почесывает свою бородатую челюсть. — Или огонь победит лед?
— Огонь растопит лед, я думаю.
Мы обсуждаем возможности невидимых каминов, когда Кингстон отлучается, чтобы ответить на звонок.
Он отвечает резким: «Что ты хочешь?», что заставляет меня думать, что это не Габриэлла.
Взгляд Кингстона встречается с моим, и я быстро отворачиваюсь обратно к ледяной скульптуре.
— Да, она здесь, — бормочет он. — Какого хрена я должен это знать? Нет, я не… что? Ладно, но мы тут пытаемся работать, и я не хочу пропустить бездонный писсуар… — Он делает секундную паузу, затем стонет. — У тебя нет художественного вкуса. — Слышу шарканье ног позади себя, и когда Кингстон произносит мое имя, я даже не вздрагиваю. Какое-то шестое чувство подсказало мне, что звонит Хадсон. — Твой навязчивый парень хочет знать, почему ты не отвечаешь на звонки. — Мой босс выглядит скучающим и раздраженным.
— Я оставила телефон дома. — Я выключила его после того, как Хадсон написал мне вчера вечером, сказав, чтобы я немного поспала и дала ему знать, если мне что-то понадобится.
Комплекс спасителя.
— Ее телефон дома, — передает Кингстон своему брату, а затем хмурится. — Он хочет знать, чувствуешь ли ты себя лучше? Ты заболела?
Раздраженная, я протягиваю руку, и Кингстон, кажется, с благодарностью передает мне телефон.
Я отхожу в сторону и говорю шепотом.
— Эй, мы на выставке, поэтому не могу говорить, но я чувствую себя лучше. Мне просто нужно хорошо выспаться.
Его вздох по телефону такой тяжелый, что, клянусь, я чувствую его облегчение.
— Это, наверное, моя вина. Я не давал тебе спать, когда ты была здесь.
Моя кожа покрывается жаром при воспоминании о том, какими способами он не давал мне спать. Я напоминаю себе, что Хадсон хочет спасти меня, и для него секс — это всего лишь приятная привилегия.
— В чем дело?
— Ах, да, тебе нужно идти. Я хотел сообщить, что уезжаю из города в командировку. Вернусь максимум через пару дней.
— Хорошо.
Он молчит, и я думаю, не потеряли ли мы связь, пока Хадсон не произносит мое имя с такой заботой, что у меня слезы наворачиваются на глаза.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Я заставляю энергию, которой не чувствую, влиться в мой голос.
— Я в порядке. Удачной поездки.
— Я позвоню тебе, когда у меня будет свободное время.
— Я пойму, если ты будешь слишком занят.
Наступает еще одна пауза, прежде чем он говорит:
