ситуации. Но я сказал, что мы тоже ничего не можем понять, и упомянул ужин, после которого у нас появились подозрения.
— Значит, разговаривать с Рочестерами было бы бессмысленно, если бы мы пошли к ним домой?
— Абсолютно бессмысленно. Хотя миссис Рочестер сказала, что молится о том, чтобы ее дочь не связалась с бандитами, и выразила обеспокоенность по поводу того, что Наталия раньше проводила время с разными парнями, которых ни она, ни ее муж не знали.
— Я тоже не знаю ни одного из тех, с кем она проводила время до встречи с Эдвардом… Не считая короткого общения с Бенджамином. Но Наталия никогда не намекала, что кто-то из них причинил ей вред или как-то сильно обидел.
— Нет, те парни вряд ли как-то связаны с ее тайной. Надо вспоминать все, что произошло после ее знакомства с Эдвардом. Потому что странности появились в то время. Это подтвердила и сама миссис Рочестер.
— Но что могло произойти? — разводит руками Ракель. — Что произошло между ней и Эдвардом? Чего она так боится, раз боится говорить это всем своим близким? Ее как будто убьют, если она кому-то что-то скажет!
— Кстати, миссис Рочестер сказала, что через пару дней она и мистер Рочестер летят в Мехико. И когда они сообщили об этом Наталии, эта девушка попросила их взять ее с собой.
— Попросила взять ее с собой? — уставляет удивленный взгляд на Терренса Ракель. — Она же только вернулась оттуда! Зачем ей опять туда ехать?
— Ее родители тоже удивлены. Они думали, она будет рада остаться здесь и проводить время с друзьями и возлюбленным. Но она хочет тратить время на заботу о своей бабушке. Мать Наталии рассказала, что ее дочь практически целыми днями сидела возле той женщины и заботилась о ней, даже когда ей и ее отцу не нужна была помощь.
— Ничего себе… — качает головой Ракель. — И что она так весь месяц и просидела рядом с этой женщиной и совсем не развлекалась?
— Совсем. И миссис Рочестер это совсем не нравится. Мол ее дочь еще очень молодая и не обязана тратить все свое время на свою бабушку, для которой и так много всего сделала. Но по ее мнению, Наталии явно было там гораздо лучше, и она выглядела намного счастливой.
— Боже… Неужели она пытается сбежать из Нью-Йорка, чтобы о чем-то забыть?
— Скорее всего. Раз твоя подруга уже во второй раз умоляет родителей взять ее с собой к бабушке.
— Второй раз? Хочешь сказать, что Наталия…
— Убедила их взять ее с собой месяц назад. И они согласились.
— Вот это поворот… — Ракель прикладывает руку ко лбу и тихо выдыхает. — Значит, Наталия действительно от чего-то бежит… В этом городе произошло что-то, что напоминает ей о плохом. И поэтому она стремится сбежать. Может, ей и правда было лучше в Мехико?
— Миссис Рочестер рассказала, что спустя какое-то время после того, как Наталия и Эдвард познакомились, она начала вести себя несколько странно. В те дни в Нью-Йорке, был ее отец, с которым мама Наталии постоянно говорила по телефону, и который держал ее в курсе происходящего. Конечно, после объявления себя и Эдварда парой настроение твоей подруги несколько улучшилось. Но где-то месяц назад, по словам миссис Рочестер, в поведении ее дочери снова начали появляться странности.
— Говоришь, месяц назад? — Ракель слегка хмурится, уставив взгляд в одной точке. — Почему-то мне кажется, что конфликт между Наталией и Эдвардом произошел за некоторое время до отъезда моей подруги и ее родителей в Мехико. А раз так, то я могу предположить, что в момент отъезда эти двое уже имели какой-то конфликт. Это объяснило бы то, почему она совсем не скучала по нему и будто наплевала на него.
— И когда она получила шанс уехать, Рочестер сделала все, чтобы сбежать подальше от Эдварда. Что в очередной раз подтверждает то, что мой братец может оказаться не таким уж милым и пушистым, как кажется.
— А что если они уже давно расстались, но пока не хотят это говорить?
— И молчать об этом так много времени? Вряд ли! Если бы эти двое расстались, они бы сказали нам об этом.
— Ну знаешь, я могу ожидать от них и подобного. И Наталия до смерти запугана, и Эдвард кажется слишком подозрительным… Возможно, ты прав насчет своего брата, и моя подруга могла так сильно испугаться, что захотела бросить его.
— Если честно, то и я бы сам не удивился… — задумчиво признается Терренс. — И похоже, дело вовсе не в небольшой ссоре.
— Знаешь, Терренс… — Ракель пару секунд молча смотрит на свои руки и на одно из окон в комнате. — Я говорила об этом с дедушкой, и он считает, что нам лучше молча наблюдать за ними. По его мнению, им скоро надоест притворяться, а первой не выдержит Наталия. Мол она имеет не сильную выдержку и скоро даст слабину.
— Да-да, мама Наталии тоже сказала, что ее дочь далеко не самый сильный человек и всегда была очень ранимой и впечатлительной, — кивает Терренс. — Иногда она может притворяться, что никого не боится, но иногда…
— Мне и самой приходилось такое наблюдать. — Ракель опускает взгляд на свои руки, сложенные перед ней. — Моя подружка может казаться той, что готова хоть горы свернуть и буквально набить морду любому своему обидчику. Но на самом деле она слишком ранимая и в какой-то степени даже боязливая. Эта девушка уж точно не смогла стать какой-нибудь супергероиней, которая спасает весь мир. Скорее, самому супергерою пришлось бы спасть ее.
— Миссис Рочестер думает точно так же… — кивает Терренс. — И я склонен верить мистеру Кэмерону, ибо он всегда говорит очень правильные вещи.
— Что ж, хотя бы давай думать, что проблемы в отношениях твоего братца и моей подружки начались примерно месяц назад. И мы точно знаем, что какая-то ужасная ситуация произошла с Наталией примерно три-четыре месяца назад.
— Только это все равно ничего нам не дает. Эти двое слишком упрямые и вряд ли захотят во всем признаться добровольно. И мы, возможно, вообще не сможем узнать, что произошло.
— Не знаю, почему, но у меня есть предчувствие, что секрет Наталии может быть так или иначе связан с тем, что происходит между ней и Эдвардом.
— Ты думаешь, Наталия что-то скрывает от Эдварда? — слегка хмурится Терренс.
— Я не знаю, почему так думаю, но это может быть возможно, — пожимает плечами Ракель. — Раз Эдвард не любит, когда люди ему врут, а Наталия продолжила лгать и отказываться признаваться в произошедшем или где-то соврала,
