время делал. Видимо, от волнения мозг начал сбоить на простеньких программных установках.
– Матвей, ты уже можешь говорить, я вся во внимании, – вывела меня рубежница из оцепенения.
Да, что-то я и правда завис. Инга тетенька деловая, поэтому времени для объяснения немного.
– Короче, у меня есть информация относительно Вранового.
Буквально за пару минут я рассказал все. Про копшу, про печать, про четвертый рубец. Разве что загадочную историю Бенджамина Васильича, который к старости стал еще сильнее, и непреодолимую тягу к русалке Вере опустил. Герой, которым в этом рассказике я и был, должен преодолевать все преграды с легкостью. Без всякого необъяснимого полового влечения к нечисти.
Инга не просто заинтересовалась сказанным нежитью. Она в точности переспросила все, что произнес Грыц. И по ее тону я понял, что рубежница искренне заволновалась. За меня? Блин, приятно, черт побери.
– Матвей, ты где?
– Тут какой-то коттеджный поселок сразу после Лесного Кордона. Я на машине, сейчас приеду.
– Хорошо, буду ждать.
Адрес она не назвала по одной простой причине – я знал, куда ехать. В скучной жизни замиренников были свои плюсы. Инге не нужен gps-трекер, чтобы найти меня. В моем случае все работало примерно так же. Я знал, что она в Выборге. Где именно прямо сейчас сказать не мог. Но понимал, как только подъеду к городу, поиск локации снизится. В этом случае, наша связь работала даже надежнее навигатора.
– Матвей, – обратился ко мне леший. – Худое у меня предчувствие. Может, со мной пойдешь? Я тебя в лесу схороню.
Стоило ему сказать последние слова, как громыхнуло что-то вдалеке и стал накрапывать мелкий дождик. Погода у нас, конечно, меняется, как настроение у наркомана. Я даже представил, как сижу под деревцем в ожидании конца ливня. Такое себе удовольствие. Хотя под деревом же как раз нельзя сидеть, вдруг молния ударит.
В общем, фантазии красочно нарисовали мой схрон в лесу. К тому же, Инга ждет. Рядом с ней мне едва ли что-то грозит. Вдвоем отобьемся. А еще у Наташи пистолет есть. Хотя, сдается мне, не только пистолет.
Если честно, больше всего меня интересовало, что довольно скоро я смогу избавиться от Вранового. Опять же, с воеводой поговорить. Стать своим среди чужих и все такое.
– Спасибо, батюшко, за предложение, ждут меня.
Хотел было еще сказать, мол, не дело рубежнику от всего прятаться. Ну и прочую геройскую фигню. В общем, накинуть себе пуха. Однако леший меня прервал.
– Зря отказываешься. Неладное чувствую. Ну раз так, езжай скорей к своей рубежнице. И не задерживайся нигде.
Сказал и шагнул за дерево. Был и исчез. Обиделся, что ли? Какие-то незнакомые нотки в его голосе я услышал. Ладно, завтра же приеду к нему с мешком кренделей. Или может напротив дать лешему от меня отдохнуть? Вот черт пойми.
Однако с чем нечисть была права – надо действительно поскорее убираться отсюда. Небо затянуло плотной завесой туч, да сразу потемнело. И дождь, судя по каплям, падающим на листву и траву, только набирал силу.
Я махнул своим и рванул в сторону Зверя. Позади шумно дышал черт и пыхтел, как паровоз на угле бес. И еще успевал причитать.
– Родился ты Гришка под несчастливой звездой. Все бесы как бесы, а ты то черта спасай, то нежити помогай, то просто по лесу скачи.
– Если хочешь, можешь пойти пешком, – отозвался я. – Мы тебя в машине подождем.
Гриша выругался, однако не отставал. Что было даже удивительно с его коротенькими ножками.
В машину мы ввалились мокрые и запыхавшиеся. Я тут же завел Зверя и включил печку на обогрев. Ох, как же все-таки хорошо иметь машину. Которая заводится, когда ты захочешь. И у которой печка исправно работает.
– Это ж сколько мы отмахали? – спросил бес, приглаживая мокрые волосы.
– Несколько километров, – ответил я.
– Получается, завтра не нужна никакая пробежка, – рассуждал приживала. – Я в передаче одной видел, что большая нагрузка на этот самый, неподготовленный организм, может привести к травме.
– Гриша, ты у меня будешь бегать, пока вся дурь и хитрость не выветрятся, – клятвенно пообещал я ему.
– Нечисть столько не живет, – пробурчал бес и демонстративно отвернулся.
– Дяденька… – подал голос черт.
– Мить, давай без музыки. Мне подумать надо.
Стекла уже отпотели, и я вырулил на проселочную дорогу. И проехал мимо «замороженной» стройки, выбравшись на трассу. Самый прикол в том, что никакого смысла в природоохранной зоне здесь нынче не было. Я пообещал остановить стройку лишь для того, что Грыц отозвал икотку. Только и всего.
Теперь, когда ни икотки, ни нежити уже не было, утратила значение и остановка стройки. Более того, я мог бы прямо сейчас позвонить и обрадовать Петровича. И рубить на этом кучу бабла или каких-нибудь еще дополнительных преференций. Вот только делать этого не стал.
Как будет восприниматься мое слово? Сначала сказал не строить, потом отменил свое же решение. Причем, тут я беспокоился даже не за то, что подумает Петрович. А задумывался о реноме в глазах Светланы. С ней же я надеялся долго и плодотворно работать.
Поэтому было решено не сокращать владения лешего. Построят свой поселок в другом месте. У нас тут куда не плюнь – одни эко. Асфальта вот мало,
