— Оставайся здесь! — велел он Нике.
— Но…
— Послушай, девочка… — Он обнял ее и крепко прижал к себе. — Тебе там делать нечего. Там страшно. Здесь тоже страшно. Но я не могу взять тебя с собой. Пока не могу. Ты останешься здесь, с мамой, но тебе надо запереться изнутри, поняла? Здесь надежная дверь…
Он с сомнением посмотрел на дверь кухни и вспомнил другую, еще более надежную, которая рухнула под ударами топоров. Вот что значит классовая вражда. Они словно озверели. Они могут в любой момент сюда ворваться. Но тащить Нику наружу, под пули? Выбирай!
В конце концов, здесь ее мать. Эстер Жановне тоже нужна поддержка.
— Сидите тихо, — велел он. — Я за тобой вернусь. За вами.
— Миша, когда? — вцепилась в него Ника.
— Скоро.
— Я боюсь!
— Брось! Ты ничего не боишься! Запрись, — велел он и направился к двери.
— Миша!
— Запрись!
Он, не оглядываясь, пошел по коридору. К входной двери, которая сегодня была распахнута настежь. Более того: висела на одной петле. Он шел и слышал стрельбу. Все-таки и до этого дошло. Начал Воронов, который схватил автомат. Вожак подал пример, остальным ничего не оставалось, как ввязаться в драку. Воронов не хотел, чтобы последний член элитного винного клуба ускользнул от расправы. Он хотел быть уверен на сто процентов, что его заклятый враг мертв. Все правильно: столько народу положить и упустить заказчика! А Сивко мог быть заказчиком ограбления. Теоретически мог.
Он остановился у двери и осторожно выглянул наружу, пытаясь оценить обстановку. Вспомнил вид с башни: вторая группа деревенских, более многочисленная, шла по шоссе к воротам. Там сейчас и пальба. Автоматные очереди перемежаются с одиночными выстрелами, похоже, из охотничьих ружей. Залегли они, что ли? Или это уже милиция? А что делается у калитки?
Он набрал в грудь побольше воздуха и вышел на свет. Надо на что-то решаться. Огляделся: чем бы вооружиться? Но под рукой ничего не оказалось. Он короткими перебежками рванул в глубь участка, а оттуда — к задней калитке.
И там столкнулся с начальником охраны.
— Стоять! — поднял тот автомат.
— Парень, спокойно! — он поднял вверх руки. — Ты меня знаешь. Я один из гостей.
— А… — опустил автомат Коля. Он тоже опустил руки и спросил:
— Что происходит?
— А х… его знает! — выругался начальник охраны.
— Хозяин где?
— А х… его знает!
— Жертвы есть?
— А…
— Докладывать по всей форме! — рявкнул он…
— Есть! — вытянулся парень и с опаской спросил: — А ты кто?
— Я из милиции.
— Из…
— Они должны подъехать. Мои люди. Наши.
— Так какого…
— Я тебя спрашиваю: жертвы есть?
— Мы больше пугали, — хмуро сказал начальник охраны. — Это хозяин палил в террориста.
— В какого террориста?
— Который взял заложника. В нарушение инструкций.
— Заложника взял в нарушение инструкций?
— Палил в нарушение. Надо вступать в переговоры. Спасать заложника.
— А где сейчас заложник? — осторожно спросил он.
— Когда началась пальба… В общем, х… его знает!
— Пойду, посмотрю.
— Ну, давай, — оскалился парень в камуфляже.
— Дай автомат.
— Еще чего!
— Ну, что-нибудь?
— Гранату хочешь? В ближнем бою вещь необходимая.
— М…к! — он вихрем налетел на шутника, но ударился о каменный утес.
— Тихо, тихо. Ишь, резвый какой! На пистолет. — И парень в камуфляже сунул ему «ТТ». Похоже, тот самый.
— Откуда?
— У двери подобрал. В общем, черт знает что! И как будут разбирать эту кашу? Они вроде бы напали. Мы оборонялись. Взят заложник. Стрельба на поражение оправдана.
— Ты бы остановил своих людей.
— Да? А других кто остановит? Мне сдать своих людей? Чтобы их порубили в лапшу топорами? Ну уж нет! — оскалился начальник охраны.
— На принцип, значит, идем? За кого воюешь? За частный капитал!
— Да пошел бы ты на х… — беззлобно сказал парень.
— Ладно, пошел. Ты вот что… На кухне сидят две женщины. Одна заперта в кладовке, другая — ее дочь. Пригляди за ними.
— Женщины?
— Именно. Надеюсь, это не противоречит твоим принципам? В замок ворвались пьяные мужики, они сейчас громят винный погреб. У них топоры и охотничьи ружья, зато у тебя есть автомат. Защити женщин.
— Ладно. Это дело.
Начальник охраны выполнил команду «налево, кругом!» и с автоматом наперевес зарысил к входной двери. Он немного успокоился. Сразу видно: парень умеет вести переговоры, это его специфика. До того как работать на Воронова, занимался освобождением заложников и, видать, преуспел в этом деле. Переговоры с Сивко начальник охраны провел грамотно, и если бы не сумасшедший хозяин…
Нику и ее мать на растерзание пьяным мужикам парень не отдаст. На то есть автомат. А его ждет другая работа. Он сжал «ТТ» так, что рука заныла, и решительно направился к калитке. То есть к проему в ограде, который образовался, когда ее снесло взрывом. Видать, здесь было жарко. Сейчас боевые действия разворачивались в чистом поле. Но, увы! Он пришел к шапочному разбору!
Человек, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор, лежал на земле, вокруг суетились люди. Сотрудники его службы безопасности. Шефа они не спасли: Федор Иванович Сивко был прошит автоматной очередью. Когда он подошел, Сивко еще был жив. На заднем плане шла разборка одетых с иголочки секьюрити с деревенскими мужиками в телогрейках и резиновых сапогах. Тоже на принцип, не за идею. В общем, это была обычная драка. А люди Воронова отступили за толстые стены.
Он подошел и нагнулся над Сивко.
— Федор Иванович…
— Кончается, — хмуро сказал кто-то.
— Во… ро… — зашевелил губами Сивко. Он нагнулся к самому его лицу:
— Что?
— Не я… Лев… Абрамович… Не я…
— Я понял.
— Не дай… уйти… — с трудом выговорил Сивко, собрав последние силы.
— Воронову?
— Не… дай…
Этот человек боролся за жизнь до конца, и последнее желание, которое он высказал, было: отомсти! Не дай ему уйти! Бессмысленная жертва, потому что на раритет позарился Лев Абрамович. Именно это и силился сказать Сивко. Не он заказал ограбление квартиры, не он причина гибели Марии Вороновой. Это было несправедливо и не по правилам. Но у сумасшедших своя логика.
