тебя в жертву приносить не будет, — отмахнулась царица. — Некому больше.
— Парандра у меня для тебя тоже нет.
— Ах да, — уставилась на Белый Кубок царица. — Принесите священную землю!..
Через пару часов проклятье было снято, и Креол получил в свое распоряжение обе руки. А царица поведала ему, что ни на какого парандра особо и не рассчитывала, да и не нужен он ей был. Просто… так уж случилось, что приближалось время кормежки речного чудовища.
Обычные-то боги Напаты — это в основном духи предков и звери-покровители. Им много не нужно, они довольствуются тем, что приносят к священному дереву. Но в реке, как Креол теперь знает, уже несколько веков живет… жила та, чье имя кушиты не произносят вслух. И жертвы себе она брала сама, просто отправляя за ними своих детенышей.
Ну и когда Креол явился с похищенным Белым Кубком, царица так разгневалась, что послала его… ловить парандра. Знала, что тот водится как раз где-то вблизи от тех мест.
Но, конечно, она не ожидала такого исхода. Просто решила вверить судьбу Креола в руки богов. Вернется он с живым парандром — боги на его стороне, и она исполнит их волю. Не вернется… ну что ж, значит, так тому и быть.
— А Белый Кубок тебе жалко не было? — осведомился Креол. — Тупая женщина, он же бесценен!
— Мне куда больше было жаль сына Бараки. Я не думала, что он пойдет с тобой.
Когда Креола наконец выходили, когда он снова начал двигаться, то первым делом отправился на место гибели дочери Тифона и собрал все, что уцелело после Длани Шамаша. Особенно его интересовал яд Ралеос, и его удалось набрать целую амфору. Слабая, но замена Белому Кубку, который Креолу отдать отказались.
— Святыня, — бурчал Креол, пригубляя кавахское вино. — Дар небес. Достояние всей Напаты. Сами не пользуются и другим не дают.
— Брат, смотри на жизнь проще, — подсел к нему Шамшуддин. — Вот мы едим, вот мы пьем, вот мы веселимся. Барабаны стучат, луки поют — что еще тебе надо? Зачем тебе Белый Кубок, подумай лучше о всех тех красавицах, что по тебе вздыхают.
Креол хмыкнул. Да, после того, как негус Напаты очистила его перед богами от скверны и устроила в его честь праздник, молодые кушитки не сводят с него взглядов. У них тут нечасто бывают белые люди, а уж тем более такие, что в одиночку побеждают дочь Тифона.
А местные девушки Креолу нравились. Многие из них и впрямь напоминали Тхари — что внешне, что манерой себя вести. Больше смелости, больше дерзости, глядят прямо в глаза и прямо говорят, чего хотят. Это отвратительно и не подобает женщинам, но кушиты, судя по всему, не совсем люди, так что воспринимать их следует иначе.
И вообще, это, конечно, не Шумер, но тут тоже неплохо.
— Узнал что-нибудь про своего отца? — спросил Креол, разглядывая смеющихся кушиток. — Он правда твой отец?
— Правда, — кивнул Шамшуддин. — Я действительно сын Бараки из Напаты. А вот его отец… знаешь, брат, имени своего деда я не узнал. Возможно, как раз Барака был кем-то таким…
— Так что, остаемся? — перебил Креол, пристально глядя уже на одну конкретную кушитку. — Будем узнавать, кем был твой дед?
— Нет, брат. Остаться можем хоть на год, если хочешь, но узнавать я ничего не стану.
— Что?.. Почему?..
— А зачем? Я сын своего отца — это все, что я хотел знать. А что за кровь текла в его жилах… какая мне разница? Давай лучше выпьем.
— Надо меньше пить, — отвел в сторону чару Креол. — Хмельное постоянно приводит меня куда-то не туда. Да и вредно это для мага. Не знаешь, как зовут вон ту?
— Эмбе, брат, — ухмыльнулся Шамшуддин.
— Эмбе, — повторил Креол, выплескивая вино и поднимаясь на ноги.
Маг по обмену
— Нонахезта шарт! Нонахезта шарт! Нонахезта шарт!
Древние горы будто заколебались, и с них слетели сотни птиц. Воздух в проходе задрожал и замерцал, становясь порталом, вратами в другой мир.
Никто не знает, сколько ему лет. На самом севере Шумера, к востоку от Тигра, кто-то давным-давно высек в твердой скале дверной проем, гигантский прямоугольник. Простые люди называют его Вратами Богов и относятся с суеверным ужасом. Даже аристократы, даже жрецы не знают о истинном предназначении сего проема.
Только Гильдия знает, только маги ведают. В сокровищнице вавилонских мудрецов хранится золотой диск, что упал с неба. Придя сюда в условленное время и положив его в специальное углубление, можно сказать заклинание — и портал откроется, и впустит в иное пространство. Туда, куда не дойти ногами и не долететь на крыльях.
Креол слышал, что где-то есть и вторые такие же врата, но не знал, где именно. На другом конце мира… возможно, в легендарном Праквантеше.
Их было тут трое. Верховный маг Менгске, архивариус Гильдии Галливия, и он, Креол Урский. Именно его избрали в этот раз — после долгих споров и перебранок, но избрали.
— Не посрами уж нас там, внучок, — положила Креолу руку на плечо Галливия, пока Менгске ждал отклика с другой стороны. — Не делай ничего такого, чего не делала я.
Креол кивнул, взволнованный величием момента. Галливии сто сорок лет, и в прошлом году ее наконец удостоили титула архимага, но когда-то она тоже была молода, и точно так же стояла перед этим порталом, ожидая, когда увидит чудеса Парифатской империи. Раз в два года одного из магов Шумера впускают туда, позволяя учиться у чародеев, что живут под иным небом.
Это очень важно для развития магической мысли. Многие знания, многие чары, многие рецепты пришли в Шумер из мира под названием Парифат. Заклятия Регенерации и Чистого Огня, кристаллы памяти и пирамиды-накопители, порталы и всевидящие зеркала — все изначально явилось оттуда.
И каждый, кто туда отправляется, старается перенять все, что только возможно.
— Это большая честь и большая ответственность, — буркнул Менгске, поворачиваясь к Креолу. — Большая. Куда большая, чем ты… кхм…
Креол только хмыкнул. Менгске завидует. В отличие от старухи Галливии, нынешний Верховный маг такой чести не удостаивался. Его на Парифат не посылали, он там никогда не был.
Вот и исходит желчью.
Портал наконец вспыхнул. С другой стороны ответили. Прямо из скалы выступили два человека в
