— Без чинов, — поморщилась Мэри.
— Есть без чинов. Дмитрий Пономарев. Мне приказано доставить вас и ваших людей на планету. Следуйте за мной.
По дороге к ожидающему челноку Мэри связалась с Надеждой Игнатьевной, сообщив вероятное время прибытия («Иван Кузьмич уже в порту, ждет вас!») и предупредив о том, что к ужину ожидается гость. Невозмутимости экономки можно было только позавидовать: она всего лишь уточнила, как следует принимать господина Корсакова. Как саму Марию Александровну? Очень хорошо. Какие-нибудь пожелания в том, что касается меню? Как вам будет угодно. Ждем.
Стоя в дверном проеме, Корсаков, уже успевший избавиться от кителя (ничтоже сумнящеся он повесил его в шкаф в хозяйской спальне), наблюдал, как пять человек идут по дорожке. Впереди медленно шла Мэри. Казалось, она с трудом передвигает ноги, а сохранение подобающей офицеру осанки требует от нее сознательных усилий. Во всяком случае, через два шага на третий она начинала сутулиться и тут же выпрямлялась, разворачивая плечи. Это, впрочем, не мешало ей нетерпеливо отмахиваться всякий раз, когда один из близнецов, идущий слева и чуть сзади, пытался поддержать ее под локоть. Рассудив, что безобразия следует пресекать в зародыше, Никита сбежал с крыльца и, не слушая слабых возражений, подхватил Мэри на руки, недовольно буркнув сконфуженному Мэтту:
— Что, сам догадаться не мог?
Минуту спустя он осторожно опустил свою ношу на одну из банкеток в холле, расстегнул на Мэри куртку, стянул ее и, присев на корточки, принялся возиться с застежками ботинок. У входной двери громила-двигателист что-то негромко втолковывал высокому пожилому мужчине, чья гражданская одежда не могла скрыть многолетнюю привычку к ношению формы. Мужчина степенно кивал.
— Никита, — Мэри сидела, устало прислонившись к стене и полуприкрыв глаза, — Никита, я могу разуться сама.
— Можешь, — не стал спорить Корсаков. — Но не будешь. По крайней мере, сегодня не будешь точно. Надежда Игнатьевна! — Экономка подошла поближе; за процессом разоблачения хозяйки дома она наблюдала с нескрываемым удовольствием. — Мария Александровна поужинает наверху. Скажем, через сорок минут. После того, как примет ванну.
С этими словами Никита снова взял Мэри на руки и начал подниматься по лестнице, шагая через ступеньку и косясь под ноги, чтобы не наступить на важно, хотя и быстро, перебирающую впереди лапами Матрену. Принадлежащий одному из близнецов голос насмешливо произнес за его спиной по-русски:
— А говорила — мы следующие на очереди… Женщина! Семь пятниц на неделе!
Разумеется, в спальню кошка проникла тоже первой, однако слишком уж зарываться не стала, удовольствовавшись тем, что с самым независимым видом пристроилась в ногах кровати.
— В кресло, — слабо улыбнулась Мэри, и Корсаков, неопределенно хмыкнув, усадил ее, забрав с постели и подсунув под голову большую подушку. Еще бы плед… или одеяло… может быть, шугануть животину? Ага, такую, пожалуй, шуганешь…
— Ванну я тебе сейчас наберу. Погорячее?
— Да. Что-то я мерзну, — виновато пожала плечами она.
Никита только головой покачал. Нет, конечно, командир сказала отстать — медик и отстал, но надо же и голову на плечах иметь. Что, наступление реакции незаметно? Вздохнув, Корсаков направился в ванную, пустил воду и задумался, оглядываясь по сторонам. В дамских ванных комнатах ему бывать доводилось, хоть и не слишком часто. И теперь он с изрядной долей недоумения пытался сообразить, где Мэри держит ароматические добавки для воды, раз уж полки шкафчиков пусты. Или у нее их попросту нет? Такое тоже вполне может быть, но сейчас хорошая доза растворимых в воде релаксантов пришлась бы весьма кстати. Экономку, что ли, спросить? Нет уж, не надо нам тут сейчас посторонних. Пока так, а там видно будет.
Вернувшись в спальню, Никита обнаружил, что Мэри задремала. Он остановился в паре шагов от кресла, соображая, что делать: будить, или пусть поспит. Все-таки будить, решил он наконец и, подойдя вплотную, осторожно прикоснулся к плечу.
— Мэри… Мэри, ванна готова… просыпайся!
— Угу… сейчас, — она совсем по-детски потерла глаза кулаками и потянулась. — Ты уверен, что не хочешь есть? А то водные процедуры могут затянуться…
— Ничего, я подожду, — улыбнулся Никита. — Тебе помочь, или сама?
— Сама, — Мэри встала, еще раз потянулась и скрылась в ванной.
Корсаков занял освободившееся кресло и начал от нечего делать играть в гляделки с Матреной, прислушиваясь к плеску, доносившемуся из-за неплотно прикрытой двери. Некоторое (совершенно, по мнению Корсакова, недостаточное) время спустя плеск прекратился, а еще через несколько минут на пороге ванной появилась Мэри, завернутая в огромную купальную простыню, край которой волочился за ней по полу, как шлейф.
— Ну вот почему ты не полежала подольше? — проворчал Никита. — Тебе совершенно необходимо расслабиться, а горячая вода…
— Не могу. Не могу расслабиться, — почти жалобно пробормотала Мэри, подходя поближе. — Не получается. Совершенно дурацкая ситуация: я знаю, что я на Кремле и этот безумный бой позади…
— Да уж, бой, судя по всему, был еще тот, — Корсаков, не вставая, протянул руку, сгреб Мэри и переместил к себе на колени. Она вздохнула, обняла его рукой за шею и взъерошила волосы на затылке. Пальцы другой руки бездумно скользили по воротнику рубашки.
— Знаешь… то ли я старею, то ли просто вымоталась сильнее, чем обычно, хотя с чего бы? Ну, бой… можно подумать, мало их было… только я вот хожу, говорю, ванну принимаю… и до сих пор не могу поверить в то, что осталась жива.
Никита потерся носом о ее ключицу, покрепче прижал к себе и вдруг улыбнулся.
— Не можешь поверить, что жива? Ничего, сейчас я тебе докажу…
Сунувшаяся было в дверь экономка, держащая поднос, покраснела, удивительно быстро для своих габаритов отступила назад и осторожно прикрыла створку ногой. Повернув голову к ухмыляющемуся мужу, она прошипела уголком поджатых губ:
— И нечего скалиться, старый ты греховодник! Давай тащи сюда столик, прямо в коридоре накроем. Там сейчас не до нас… и уж тем более не до ужина, — а чуть позже, уже дойдя до нижней ступеньки лестницы, вдруг ткнула благоверного локтем в бок и вполне добродушно заметила:
— Хорошие детки будут!
Никита проснулся по сигналу коммуникатора, торопливо отключил его и покосился на лежащую рядом Мэри. Спит… Ей-то хорошо, подумал он с шутливым раздражением, вся ее одежда тут, в доме, а вот ему надо немедленно выбираться из постели и соображать, где раздобыть свежую рубашку. Не может же он явиться на заседание Советов в той, которую содрал и бросил вчера где-то тут, в комнате. Да и побриться надо. Как ни крути, придется вставать. А как же не хочется…
Он поднялся, на ощупь собрал одежду, кое-как привел себя в божеский вид и тихонько выскользнул в скупо освещенный коридор. Там его ожидал сюрприз: на том самом столике, с которого он вечером забрал подносы с ужином, стоял большой пакет со знакомой эмблемой «Флотского старшины». Корсаков заглянул внутрь и с трудом удержался от восхищенного возгласа. В пакете ждали своего часа рубашка, белье, бритвенный прибор и халат. Судя по ярлычкам на одежде, размер был его. Не иначе отставной десантник постарался, больше некому. Как же он с размером-то угадал? Хотя… ну конечно же бушлат! Да, умеет его невеста подбирать людей, что в экипаж, что в дом.
