что аж хочется чихнуть, и вполне загадочно.
Гадалка, немолодая уже женщина, битая жизнью, сидела за накрытым чёрной бархатной скатертью круглым столом и медленно тасовала карты. Одета она была во всё черное, какая-то не то хламида, не то халат, черные волосы стянуты чёрной лентой, глаза густо подведены чёрным, так что и не поймёшь, какого они цвета. Перед женщиной на столе стоял хрустальный шар — единственное светлое пятно, не считая её напудренного лица.
Но не это меня потрясло. Рядом с ней, за правым плечом находился призрак.
Не успел я спросить, видит ли она души, как гадалка, взглянув на меня пристально-немигающим тяжелым взглядом, сказала:
— Вижу! Вижу зачем ты пришел и что тебя гложет!
Я аж вздрогнул.
— Лежит у тебя на сердце червовая любовь! — громким зловещим шепотом сообщила гадалка. — Только нужно приложить усилия и побороть преграды от трефового короля в казённом доме!
— Скажи ему, дура, что ему дальняя дорога предстоит и свидание с мёртвыми! — сказал призрак. Видя, что гадалка не реагирует, он щёлкнул у неё перед глазами, взгляд гадалки застекленел.
Призрак раздраженно повторил:
— Дальняя дорога предстоит и свидание с мёртвыми!
Гадалка отмерла и послушно повторила.
— Вот так! — удовлетворённо хихикнул призрак и потёр руки.
Я понял, что она его не видит и даже не знает о существовании души рядом с собой.
— Ох! — схватился я за сердце.
— Что? Что случилось? — испугалась гадалка.
— А можно мне воды? — держась за сердце с мукой в голосе прохрипел я.
— Сейчас! Сейчас принесу! — пролепетала женщина и сказала, — только ничего здесь не трогай. Я быстро!
И выскочила из комнаты.
Призрак ехидно хихикал, наблюдая всю эту суету.
Когда шаги гадалки стихли в коридоре, я выпрямился и спросил спокойным голосом:
— А теперь говори, кто ты и что здесь делаешь?
Глядя на выпученный глаз призрака, я повторил:
— Да, да! Именно ты — одноглазая морда!
Глава 34
— Т-ты что, меня видишь? — призрак удивился до такой степени, что аж воспарил под засиженную мухами лампочку, кокетливо выглядывавшую из-под пыльного абажура с бахромой и замызганными висюльками.
— Отвечай на мой вопрос, а то хозяйка твоя сейчас вернётся, — потребовал я строгим голосом.
— С ума сойти, — пробормотал призрак, потрясенно тряся головой, и спланировал обратно вниз.
— Как вы себя чувствуете? — в комнату вбежала запыхавшаяся гадалка со стаканом воды, — Вот, пожалуйста.
Она протянула мне стакан, из которого мне пришлось-таки для виду отпить, тщательно сдерживая брезгливую гримасу — стакан был изрядно изгваздан, а на ободке были разводы от засохшей помады.
— С-с-спасибо, — пробормотал я, — мне уже немного лучше. Но, пожалуй, я пойду. Боюсь, что сердце не выдержит…
— Идите, идите, — торопливо воскликнула гадалка, она, явно боясь, что я передумаю и окочурюсь прямо здесь, в её комнате. Даже об оплате не заикнулась.
Я грузно встал и, тщательно пошатываясь, побрёл к выходу.
Вслед мне доносились облегчённые вздохи гадалки и сердитые вопли призрака:
— Куда же ты⁈ Постой! Человек! Эй! Да ответь! Ты меня и вправду видишь⁈
На пороге я обернулся и сказал, глядя на призрак:
— Конечно, да.
— Что вы спросили? — встрепенулась гадалка, но я уже закрыл дверь с той стороны, не обращая внимания на матерящегося призрака.
Легко, словно пятиклассник на переменке, я сбежал по ступенькам, бормоча детскую считалочку про «А» и «Бэ», которые сидели на трубе, и дальше по смыслу.
Не успел я оказаться на улице, как сверху буквально на меня спланировал гадалкин призрак.
— Это невозможно! — поблёскивая одним глазом, обличительно заявил он, тыкая в меня призрачным пальцем.
— Значит, невозможно, — развёл руками я и направился дальше.
— Эй! Погоди! Постой! Постой, говорю! — опять заверещал призрак.
Я остановился.
— Не отходи так далеко, я же не могу туда перемещаться!
Я вернулся под окно и посмотрел на одноглазого.
— Не может быть, что ты меня видишь! — заявил мне призрак и добавил непреклонным тоном, — ты же человек!
— Ты так и будешь дальше причитать или разговор будет конструктивным? — зевнул я.
— А как ты можешь меня видеть? — спросил призрак.
— Э, нет! — покачал головой я, — это не справедливо, товарищ одноглазый, — я на твой вопрос ответил. Теперь — моя очередь. Или никакого разговора у нас с тобой не выйдет.
— Спрашивай, — вынужден был согласиться призрак.
— Твоя хозяйка…
— Она мне не хозяйка! — заверещал одноглазый и в подтверждение своих слов сердито замерцал.
— А кто она тебе? — удивился я, — я же сам видел, как ты ей гадания подсказываешь.
— Дура она тупоголовая! — заявил призрак и надулся.
— Некоторые хозяева не блещут умом, но это не отменяет того, что они — хозяева, — философски хмыкнул я и задал вопрос, не дав обиженному призраку возразить, — так ты видишь будущее и умеешь воздействовать на людей?
— Только на некоторых, — кивнул призрак и заржал, — ну таких, как эта дура. У которых мозг как орех размерами.
— И ты видишь будущее?
— Нет, ну что ты! — рассмеялся призрак, — будущее видеть никому не дано.
— Но ты же подсказал ей, что мне предстоит дальняя дорога и свидание с мёртвыми, — напомнил я.
— А вот это уже второй вопрос, — злорадно отдал мне призрак.
— Не согласен, — покачал головой опять я, — это был первый вопрос, но ты ответил только на его половину, вот и приходится уточнять.
— Ладно, отвечу, — скривился призрак, — будущее я не вижу, но вижу эманации мыслей и эмоций, и могу по ним составить представление, что гложет человека. А дальше — дело техники! Нужно лишь говорить ему то, о чём он думает.
— А у меня разве эманации мыслей о мёртвых? — удивился я.
— Да, причём немалые, — кивнул призрак, — но я, если честно, думал, что ты просто скоро поедешь куда-то далеко на похороны.
— Не совсем, но примерно так, — согласился я и великодушно позволил, — задавай свой вопрос.
— Ты знаешь, почему я не ушел за грань после смерти?
— Примерно представляю, — сказал я, — кстати, я могу отправить тебя туда, если хочешь. Только мне подготовиться надо.
— Нет-нет! — испуганно замахал руками одноглазый, — я пока туда не хочу. Мне и здесь весело!
— Ну, как знаешь, — сказал я и задал вопрос, — значит, эта гадалка — обычная аферистка?
— Скорее она актриса и сердцевед, — сказал призрак, — к ней приходят все эти заплаканные барышни, она выслушивает их печальные истории и что-то там советует. Им главное, чтобы их выслушали.
— А ты ей подсказываешь…
— Да, так интереснее, — хихикнул призрак, — скучно же тридцать лет по квартире болтаться. Там почти ничего не изменилось, разве что некоторые жильцы поменялись.
— Последний вопрос, — сказал я, — к гадалке некто Лазарь за последние пару недель не приходил?
— Нет, из мужиков был только ты и наборщик из «Горполиграфа», рыжий такой.
— Понятно, — сказал я, — ладно, приятно было поболтать. Но мне пора.
— Эй! Постой! — возмущенно закричал призрак, — ты не можешь взять и вот так уйти!
— Почему?
— Возьми меня с собой! — требовательно замерцал призрак и аж потемнел от эмоций, — мне эта гадалка и её протухшая квартира уже поперек горла стоят. Еще немного и я её придушу!
— В принципе, а зачем ты мне? — спросил я, — но, если прямо очень-очень хочешь — пошли. Только быстро, а то я в школу опаздываю уже.
— В какую школу? — удивился призрак.
— Учусь я в школе, — пояснил я, — в трудовой школе имени 5-го Декабря. У нас после десяти вечера не пускают. Режим у нас. Детское учреждение же. Воспитательное. А вернуться я должен сегодня, у меня увольнительная только на сегодня. Или ты думал, что я веду богемный образ жизни, и мы с тобой будем по театрам и ресторанам куролесить?
Судя по растерянному виду призрака, именно так он и думал.
— Ладно, мне действительно пора, — хмыкнул я.
— Погоди, — умоляюще прошелестел призрак, — уж лучше в школу, чем тут. Ну не могу я больше!
— Ладно, где ты привязан? — спросил я.
— Чего-о? — удивился призрак.
— Ну, где место, на котором тебя убили?
— На кухне, возле плиты, — ответил призрак, и я завис. И вот как прикажете выдрать кусок пола из коммунальной кухни средь бела дня, и чтобы жильцы не вызвали милицию?
— Боюсь, я ничем тебе помочь не смогу, — грустно покачал я головой. Этот одноглазый мне нравился своей бесшабашностью и удалью. Это не зануда Енох, который всё норовил мне Библию цитировать и поучать. Но дело действительно было невозможное.
— Ну пожалуйста, — призрак так умоляюще меня просил, что моё сердце дрогнуло.
— Ладно, я что-нибудь придумаю, — нахмурился я, уже чувствуя ту кучу проблем, которые на меня вот-вот свалятся из-за всего этого. — А ты будешь выполнять всё, что я тебе скажу?
— Буду! — торжественно вскинул руку в пионерском салюте одноглазый.
