– Возьми нас с собой! – каркнул Паблито.
– Дождитесь меня лучше дома. Можете позвать Даану и замусорить розами всю квартиру. У меня сегодня на повестке дня капитан Мухин со своими великими делами, так что лучше не отвлекаться.
– Возвращайся поскорее! Если опять задержишься на сутки или на неделю, позвони Даане, чтобы мы не волновались!
– Договорились.
Когда «Ауди S8» цвета Амулет подъехала к особняку агентства «ЭФ», сотрудники давно уже были в сборе.
– Гера, почему кинжалы до сих пор лежат на столе? – Зайдя в секретарскую, директор указал на стол Никанора Потаповича. – Почему не в сейфе?
– А я код знаю? И вообще влезать в директорский кабинет не считаю этичным.
– А держать ворованные предметы музейного искусства на виду в детективном агентстве этично? Год моего рождения – код.
– Ага, понял, сейчас отнесу.
– Не надо, сам отнесу. – Феликс взял со стола парные кинжалы и обвёл взглядом всех присутствующих. – Поздравляю с раскрытым делом и началом новой рабочей недели. Мухин не приходил?
– Да нет пока, – пожал плечами Сабуркин. – Видать, дела неотложной полицейской важности задерживают.
Кивнув, Феликс направился было к арке, ведущей к главному офису, как Гера спросил:
– А куда кинжалы эти девать будем?
– Вернём в Русский музей. Только я предварительно поменяю местами пару камней на обеих рукоятях и частично зашлифую гравировки.
– Подбросим под дверь и убежим? – хмыкнула Алевтина.
– Вроде того.
Феликс ушёл в кабинет и через пару минут вернулся с пакетом в руках, в котором просматривалась плоская бутылка.
– Валя, я же просил тебя отдать Диме подарочную настойку.
– Так я и отдал.
– А это тогда что?
– Не знаю. Там один пакет стоял на столе, другой на полу у стола. Ты сказал взять тот, что на столе. Я взял и отдал.
Феликс вынул из пакета бутылку, на дне которой болтались какие-то травы.
– Ёмае… – выдохнул Валентин. – Что ж мы тогда Мухину отдали?
– Алхимическую шутку! – воскликнула Арина, хватаясь за голову. – Целую бутылку! Позвоните ему кто-нибудь, позвоните! Он живой?!
– И кто будет звонить? – Феликс уставился на растерянного Валентина.
– Хочешь, чтобы я? И чего спросить? Вы мне хоть скажите, что это за шутка такая алхимическая, к чему готовиться.
В этот момент входная дверь распахнулась и на пороге возник капитан Мухин. Форменная куртка на нём была не до конца застёгнута, одна штанина залезла в ботинок, фуражка сидела набекрень, и весь вид участкового был весь какой-то измятый, а взгляд рассеянный и ошалелый.
– Доброе утро, Димочка, – ласково пропела Алевтина Михайловна. – Заходи, заходи. Кофейку налить?
– Наливайте, – ответил он так, словно для него не имело ни смысла, ни значения это предложение.
Не снимая куртки, Мухин уселся на гостевой диван и уставился в пространство. Команда переглянулись, не зная, что делать дальше.
– Всю жизни ненавидел балет, – произнёс Мухин и потрогал рекламные журналы, лежащие на столике. – Думал, ну что в нём хорошего? Прыгают как стрекозлы, хоть бы пели – так нет, просто прыгают. А это понимаете… понимаете, это искусство! – Плавающим взглядом капитан обвёл лица сотрудников агентства. – Если бы я знал, что так умею! Не пошёл бы в полицию! Я пошёл бы в искусство! У меня талант, талант, оказывается, у меня!
– Ты что-то танцевал? – Феликс подвинул стул поближе к гостевому дивану.
– О, да! – воскликнул Мухин, взмахивая руками. – Такая величественная, проникновенная музыка!
– Помнишь музыку, можешь напеть?
– Никогда её не забуду! – И, глядя в потолок, Дмитрий вдохновенно пропел на выдохе: – Там-тада-тада-там-та-там-тада-та-да-там!..
– «Лебединое озеро», – угадал Феликс. – Интересно, чью партию ты исполнял – Одетты или Одилии?
– А? – закончив напевать, Мухин перевёл туманный взгляд на Феликса.
– Ничего, забудь. Так что у вас там за дело с лейтенантом Пестимеевым?
– Какой ещё Пестимеев? – Дима поднялся и, пошатываясь, направился к выходу. – Как мелко мы живём в пошлом нашем мире…
Споткнувшись о порог, он потопал вниз по ступенькам крыльца, затем вернулся и закрыл за собой дверь. Прильнув к окнам, сотрудники агентства «ЭФ» наблюдали, как районный участковый идёт по улице, взмахивая руками и пританцовывая в такт классической музыке, которую слышал только он.
– Он когда-нибудь станет прежним? – спросил Герман.
– Конечно. Но в театр и на балет, наверное, будет покупать билеты.
– Смотрите, снег пошёл! – воскликнула Арина. – С осенью ещё не попрощались, а зима уже началась.
– В кои-то веки могу признаться, что ждал снега. Пусть, наконец, высушится и выбелится вся эта сырость и чернота небес и городов. – Отходя от окна, Феликс заметил пару кречетов, слетевших с веток старого клёна к окну его кабинета. – Сейчас приду, минутку.
Распахнув дверь, он никого не увидел. На подоконнике, засыпанном крупными хлопьями мокрого снега, окружённая следами птичьих лап, лежала винно-красная роза на длинном стебле. Взяв цветок, Феликс коснулся треугольных шипов, посмотрел в низкое серое небо и отчего-то улыбнулся, словно увидел солнце.
