вложено с рождения, тем и пробавляется. Что вписано у неё на подкорке пером личного опыта, исправимо лишь топором судьбы. Или палача. Мировоззрение — штука хитрая и неуступчивая: сколько себя не уговаривай переть против натуры или совести, те однажды повиснут на ногах кандалами. Так и будешь после шаркать да звенеть железом — полный инвалид при всех конечностях. Инвалид души.
— Я так полагаю, — бесстрастно молвил советник, сверля её глазами, — ты уже знаешь, зачем сюда явилась?
— Не знаю, а догадываюсь, — внесла поправку Руана.
— Значит, Викрат не…
— Не исправил вашу подлость, — подтвердила она. — Остался верен роду: не открыл мне правды. Да, это и не понадобилось.
— Знаю, — покривился советник. — С этим успешно справился Яр-Нат.
— Папаша Туран всего лишь рассказал о двух императрицах-таариях, — подпустила она в голос загадочности. — Даже не поделился своим личным мнением на этот счёт. Заставил девушку самолично пошевелить мозгами.
— Пошевелить мозгами? — повторил Таа-Варуг. — Занятно. Откуда ты берёшь свои присказки?
Кажется, этим с виду незначительным вопросом стали слишком часто интересоваться — впервые почувствовала беспокойство переселенка. Пора прикусить язык, пока его не оттяпали по самые плечи.
— Из головы, — досадливо отшутилась Руана. — Их той же головы, откуда беру всё остальное. К примеру, догадку о том, что грозящая Ати угроза была всего лишь приманкой. Вам нужно было заманить меня сюда. И подсунуть императору.
— Не будь вульгарной, — поморщился подловатый, но интеллигентный советник.
— Не будь свиньёй, — выдвинула она встречное предложение. — И скажи честно: девочка, ты должна занять трон императрицы. Чтобы яраны заняли, наконец, подобающее варварам место. В своих северных убогих поселениях. Где эти ничтожества позабудут, что носили, как и вы, парчу. И жрали на серебре. Пускай лопают свою вяленую рыбу и запивают её дерьмовым пивом. А выбираются оттуда лишь для несения службы.
— Ты груба по природе? Или по необходимости? — холодно осведомился советник, выплеснув на лицо всё пренебрежение, какое мог себе позволить.
С презрением решил не перебарщивать, дабы своевольная девка не остервенела и не взбунтовалась.
— Ты глухой по природе? Или по необходимости? — насмешливо спопугайничала Руана. — Я задала вопрос. И пока не получу прямой ответ, можете ко мне даже не подходить. А что касается отца… Я люблю его. И почитаю. Даже уважаю. Пока, — собезьянничала она фирменный прищур Яр-Туранов. — Пока отец не объявил мне, что он в сговоре с вами. Так что хорошо подумайте, прежде чем давить на него. И требовать, чтобы отец надавил на меня.
— Это угроза? — почти ласково уточнил маститый политик.
— Пища для размышлений, — вежливо поправила его маститая нахалка. — Ты уверен, что знаешь реакцию Таа-Лейгарда на потерю дочери? Когда яраны решат, что не согласны следовать вашим планам переустройства империи. Вот, интересно: меня утопят, задушат или зарежут?
— Туран тебе угрожал? — моментально встал в стойку пламенный заговорщик.
— Нет, — почти честно ответила она.
— Ты лжёшь.
В принципе да. То есть нет, но… это, как посмотреть. Папаша Туран не постеснялся сразу выложить свои намерения прихлопнуть опасную поганку. Потом узнал, что её шуры-муры с его сыном не просто времяпрепровождение очередной придворной свиристелки. В результате степень опасности таарии в его глазах потеряла кучу пунктов. И он честно предупредил об этом.
А такой вот советник хрена лысого предупредит. Пускай, мол, рыбка так и болтается на крючке страха. Задыхаясь без воды — покладистей будет. Собственно, так они и поступили: вовсю эксплуатировали её страх за сестру.
Но, это лишь полбеды. Сам повод для обмана выглядел чудовищным. Тогда, триста четырнадцать лет назад яраны вовсе не напали на империю — это басни официальных хронистов. Северяне уже лет сто были её гражданами. В результате вполне мирного соглашения о вхождении в империю их собственных территорий с населением-войском.
Ибо трепали тогда имперцев немилосердно по всем направлениям. Им корячилась судьба некой Римской империи, о существовании которой им никто не расскажет.
Ценой согласия магов-бойцов и была договорённость, что императрицами будут только ярании. В принципе, те и без особых условий почти вне конкуренции: таарии рождаются крайне редко. Иной император за всю жизнь не дождётся явления супруги. А северянки магичат все поголовно. Однако, случись образоваться подходящей невесте-таарии, дорога к трону ей заказана.
Но триста четырнадцать лет назад тогдашний император с такими же хитромордыми советниками, как Таа-Варуг, решили облапошить простоватых с виду яранов. И тайно окрутили единственного с таарией. А после нагло наплевали на законное требование одуматься. В результате гражданская война и разруха.
По поводу которой хронисты тоже приврали. Яраны вовсе не лоханулись с хозяйственными проблемами, что заставило их пойти на попятную — что Руане всегда казалось слишком надуманным. Их просто намного-намного меньше, чем тааров. Вечные воины — они элементарно не успевают увеличивать численность своего племени. Та не слишком быстро, но падает. Где им управлять такой громадиной, как империя?
Яраны оказались гораздо мудрей своих сограждан-врагов. Согласились на малое ради сохранения всего. Даже подписались на то, что останутся землевладельцами лишь в пределах своей собственной северной вотчины. По сути, сплошной тундры. Наделы-то у них есть — земледелие на них отсутствует.
Папаша Туран показал Руане древние дряхлые пергаменты, где подлинная история прописана и подписана участниками тех событий. Среди которых она полюбовалась на подпись собственного местного предка. Одного из зачинщиков гражданской войны. Подлинность печати рода Лейгардов сомнений не вызывала: трещина на ней была уже тогда. В виде всё той же кривоватой русской буквы У.
Само собой, в последующих описаниях тех событий от первоисточника оставалось всё меньше и меньше. Пока окончательно не встало с ног на голову. Яраны эту лабуду не читают — у них свои хроники. А молодая поросль тааров — вроде самой Руаны — так и вырастают с твёрдым убеждением, что яраны поголовно варвары и мерзавцы. Распутники и разорители бедных земледельцев, что в поте лица умножают богатство империи.
Ага! А воевать, значит, за сохранение тех богатств северянам предлагается бесплатно. Или за три корочки хлеба. Нашли дураков!
Короче, Руана окончательно и бесповоротно осознала: она реально представляет для яранов большую опасность. Несмотря на отсутствие в этом личной заинтересованности. Её просто нагло и беспринципно сделали наживкой. Просекли сомнительное сходство с какой-то недолюбленной императорской бабой и подсунули комплексующему Казанове.
А тот и рад стараться. Неужели и он не знает подлинной причины гражданской войны? Чему-то же его учили. Не только же служанкам юбки задирать.
Поскольку пауза слишком затянулась, любое опровержение бессмысленно. Таа-Варуг уже решил для себя, что она врёт. Поэтому Руана отбоярилась с применением иной техники:
— У нас с тобой получается разговор слепого с глухим. Ты
