Засигналил телефон.
— Даллас.
— Лейтенант, — послышался голос Бри, — простите, что отрываю.
— Врачи сейчас занимаются Мелиндой — поставили капельницу, обрабатывают повреждения. Хотят оставить ее до утра в больнице, понаблюдать. А Дарли… ну, вы знаете, что в таких случаях делают.
— Да.
— Они обе хотят с вами поговорить. Мы взяли у них предварительные показания, задали кое-какие вопросы. Но они хотят поговорить с вами. Кажется, им это важно. Риккио, врачи и родители Дарли дали согласие. Если у вас найдется на это время. Мы в Первой городской.
— Как только закончу здесь.
— Я им передам.
Когда Ева убрала телефон обратно в карман, Рорк протянул руку и нажал кнопку остановки записи.
— Тебе нужно передохнуть.
— Не нужно. Чем больше дел, тем мне легче. Со всем прочим разберусь, когда ничего другого не останется. Но только не сейчас. Стоит мне начать об этом думать, не знаю, что будет. У нас ведь даже результатов анализа ДНК нет, так что…
Рорк взял ее за руку, и она осеклась. Прочла ответ в его глазах.
— Результаты пришли, когда я выходил за полевым набором.
Что-то тошнотворно горькое подкатило к ее горлу.
— Я была права.
— Да. Безусловное совпадение.
— Что ж, лучше точно это знать, — сказала она и уткнулась взглядом в стену.
— Я так и знала — я ее узнала, в ту самую минуту, как мы друг на друга посмотрели. Я думала, я уже все приняла. А теперь… Черт, теперь я уже и не знаю… — она с силой провела ладонью по лицу, прижала пальцы к векам, под которыми пульсировала тупая боль. — Мне нужно работать. Нужно работать, а с этим разберусь позже.
Она пошла навстречу присевшему у трупа судмедэксперту. А Рорк остался и еще очень долго глядел на цепи с наручниками, вделанные в стену той ужасной тесной комнаты.
17
Ждать, пока тело запакуют в мешок, Ева не стала. Какой был смысл? Она пошла в ванную, которую под руководством Лоуренса самым тщательным образом обыскивали.
— Нашли что-нибудь?
— Элитное постельное белье, полотенца, неплохое пуховое одеяло. Можно отследить, где куплено. Кое-что он взял с собой. Макквин помешан на порядке, каждая вещь на своем месте, так что сразу видно, чего не хватает. Простыней, полотенец, кое-какой одежды, обуви. У него там дюжина галстуков, — он махнул рукой в сторону стенного шкафа. — И судя по тому, как они лежат, еще дюжину же он забрал с собой. Кому нужны две дюжины галстуков?
Ева подошла к шкафу, чтобы посмотреть самой.
— Он любит одежду, любит коллекционировать вещи. Хотя… Это я ни фига не понимаю в моде или галстуки все одинаковые?
— Либо так, либо мы оба ничего не понимаем. Один узор, одна марка.
— На него это не похоже. И вообще: тут слишком много вещей. Не в смысле много оставил — вообще слишком много. Это уже не коллекционирование, это…
— Жадность, — закончил за нее фразу Лоуренс. — Я тоже так решил. Может, это обратная реакция — он двенадцать лет провел в одной и той же тюремной одежде.
— Может, и так. Но в этом он снова изменил своим принципам. Любопытно.
— Да, в самом деле. Значит, так. Белье и прочее мы забираем на проверку. Остались только вещи напарницы. Там на столе должен был быть коммуникационный центр, стало быть, его он тоже забрал. Он поставил себе в ванной монитор, чтобы мог за ними следить и дрочить, козел. Простите, — Лоуренс взял себя в руки. — Это все из-за девочки.
— Понимаю.
— Он оставил запас шприцев. Опять-таки часть отсутствует.
— Сам он не употребляет, так что много ему не нужно. Новую напарницу подыскивать он пока не собирается.
— У напарницы была пара ящиков для своих вещей. Похоже, он наскоро порылся в них перед выходом, убедился, что никаких зацепок там нет. За ящиками и под днищами мы еще не проверяли. У нее тут был свой запас, — добавил он, показав на запечатанные и помеченные как вещественные улики мешки. — Целая аптека…
«И тогда, прежде, она делала точно также», — подумала Ева; в голове у нее промелькнули обрывки неясных воспоминаний.
— Хотела, чтобы наркотики всегда были под рукой — на случай, если Макквин уйдет на дно или бросит ее.
— А еще она любила разнообразить меню. Пока все, что мы находим, говорит больше о ней, чем о нем. Но можно видеть, где раньше что-то лежало и что это, скорее всего, было. С точки зрения улик у нас уже достаточно, чтобы засадить гада на два его прежних срока, но ни одна из них пока не дает подсказок, где он может скрываться.
— Может, он обмолвился одной из заложниц, — предположила Ева. — Макквин не предполагал, что они выберутся живыми, а он любит блеснуть интеллектом. Я отправляюсь побеседовать с ними, может, что-нибудь выясню.
Она вышла в коридор и подошла к Рорку, нашедшему тихий угол и работавшему там на своем наладоннике.
— Где-то в данный момент информация о счетах Макквина уже должна дойти до фэбээровцев, — сказал он. — По сравнению с ними мы с Финн уже далеко впереди, хотя с тем оборудованием, что есть у нас в номере, я продвинусь гораздо дальше.
— Пока что я здесь закончила. Можешь вернуться в отель, заняться счетами.
Рорк поднял на нее взгляд, пристально посмотрел ей в; глаза:
— Лейтенант, я с вами. Я уже достаточно ясно выразился. Тебе ведь нужно заехать в больницу, поговорить с Мелиндой и Дарли.
— Да, но сначала я еще кое-что хочу сделать. — Ева замотала головой, показывая, что на вопросы отвечать не будет. — Это по пути.
Выйдя из здания, она осмотрела улицу. Зеваки и прочие любопытные уже разбежались — вероятно, от скуки, решила Ева. Работа у полиции долгая и нудная, а у большинства гражданских не хватало терпения.
Но только не у ее гражданского.
— Ты заплатил парню — тому, с доской?
— Да, заплатил, и еще какому-то Бену за аренду грузовика.
— Выпиши квитанцию на накладные расходы, я возмещу.
— Так или иначе, — небрежно сказал он, садясь в машину. — Куда едем?
— Мне нужно вернуться к ней домой. Обыск там уже закончили, электронику и любые подвернувшиеся улики забрали. Но люди всегда что-то упускают, особенно если не вполне знают, что именно нужно искать.
— А ты знаешь?
— Нет, но думаю, если увижу, узнаю. Мне нужно туда, это для дела. И для самой себя тоже.
Рорк обхватил ее лицо ладонями:
— Ева, я отвезу тебя, куда захочешь. Я буду рядом, куда бы ты ни пошла. Хорошо?
