Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
и улыбался, пока шаги вождя становились все медленнее и медленнее. Наконец тот приблизился почти вплотную, замер и покачнулся, как пьяный. Постоял. Помолчал, вращая глазищами. Затем вдруг развернулся и обратился к людям охрипшим голосом:
– Сама, Курода, виновата! – перекричал он метель. Снег залетал ему в рот, но он отчего-то не отплевывался. – Лучше нужно было воспитывать своего сына, безмозглая ты баба!
По губам маготворца вновь скользнула улыбка, и он, развернувшись, скрылся в льющемся из постоялого двора свете. Метель залетела за ним следом, хлопнула дверью. Мрак стал плотнее.
– Расходитесь, чего уставились?! – продолжал кричать вождь, пока сам не поплелся обратно домой.
В удивлении Горрон посмотрел вслед Пацелю, а потом на Мариэльд. Но та, лишь безучастно пожав плечами и полностью принимая сторону своего друга, взяла оторопевшего сына под руку и повела к постоялому двору. Перед ней услужливо открыли захлопнувшуюся ранее дверь. Перепуганные поселяне разошлись по своим хибарам. Все в округе притихло. На улице осталась лишь несчастная мать, рыдающая над телом сына, и ее стенания продолжались до самой ночи… Метель рыдала вместе с ней.
К счастью, поселение было совсем неказистым. А случись подобное где-нибудь в городе, путников бы ждали неприятности… Однако все странно разрешилось, совсем без последствий.
Пацель затаился в своей убогой комнатке, которую ему выделили, и снова пропал. Сколько бы Уильям ни ходил возле его двери, желая поговорить, так и не услышал ни дыхания, ни скрипа кровати, ни биения сердца. Горрон тоже не покидал свою спальню вместе со слугами. Лишь после полуночи, когда метель особо разбушевалась, они ненадолго покинули постоялый двор и вернулись уже с придушенными жителями. А затем еще раз покинули спальню, чтобы избавиться от остатков ночного пиршества.
* * *
Утром, выпутавшись из объятий Фийи, Уильям оделся и подготовил сумки. Проснувшись, служанка обнаружила, что всю работу за нее уже сделали, и смутилась. Однако она помогла своему господину расчесать волосы и поправила серебряные украшения. Совсем скоро она весело защебетала, как птичка. И щебетала, пока они вышли в пустой коридор, пока шли по безлюдному первому этажу таверны, пока выводили из денников вычищенных сытых лошадей. Ни одна живая душа не встретилась им на протяжении всего времени, пока они собирались в путь. Это тревожило Уильяма, хотя, впрочем, он понимал, в чем крылась причина.
Уже когда они отъехали от будто вымершего поселения, над которым сгустились снежные облака, Уильям догнал Пацеля. Тот со скучающим видом оглядывался по сторонам, взирая на заснеженные равнины, тянущиеся до самого горизонта.
Окружение было унылым, серым, безжизненным.
– Уважаемый Пацель, – обратился Уилл.
Тот вскинул голову.
– Вы тогда упомянули про веномансию…
– Все-таки заинтересовался? – ухмыльнулся маг. – Это искусство ядов.
– Всего-навсего? – удивился Уилл.
– Ох-ох, всего-навсего… Услышь тебя мой друг, мастер ядов Гор’Ахаг, он бы от такого невежества черкнул твое имя в свиток, а к вечеру уже вычеркнул бы, – ответил Пацель. Его глаза блеснули лукавым огнем. – Опытные веномансеры на Юге пользуются не меньшим почетом, нежели маги. А в разговоре о целительстве я порекомендовал тебе заняться этим ремеслом, потому что с обостренными чувствами бессмертных, с умением пережить любой яд можно быстро постичь его. Не боясь смерти от случайной передозировки, вдыхания ядовитых паров и… кхм… прочих гадких неприятностей.
– А как веномансия используется? Чтобы травить кого-то?
– Нет. У нее широкий спектр действия.
– Это какой?..
Уилл мало что понимал в сказанном.
– Например, многие лекарства изготавливаются на основе ядов. Тот же голубой олеандр, которым обшит твой костюм, помогает против сердечных болей. Сильфия – для омоложения, хотя в больших дозах, наоборот, вызывает желудочные колики из-за горечи. А еще у южных правителей личная охрана сведуща в веномансии, дабы вовремя определить яд и подобрать противоядие, чтобы их не повесили, – деловито произнес Пацель.
– А разве нельзя просто вылечить магией?
– Чтобы лечить магией, нужно разобраться, что лечить, – улыбнулся наивным суждениям Пацель. – Предположим, перед тобой лежит умирающий человек. Представил, да?
– Я вас не понимаю… Отчего он умирает?
– Вот видишь! Ты не знаешь, отчего он умирает. Например, после обильного вкушения яств у человека онемели конечности, его рвет, начались судороги. На что указывают эти симптомы? Что ты предпримешь?
– Не знаю, – смутился Уильям.
– Скорее всего, это будет отравление мышьяком, столь популярное на Юге, и тебе потребуется противоядие. Но вдруг это не мышьяк? Чтобы быть уверенным, что противоядие или заклинание мага поможет, нужно определить причину. И сделать это быстро! Поэтому тебе, вампиру, который может через вкус крови определить вид яда и распознать его, будет намного проще.
– Спасибо, теперь я все понял… А долго обучаются этой самой веномансии?
– Всего лишь всю жизнь, юноша! – ответил маг и почесал короткую бороду. Затем закутался еще плотнее в накидку, стряхнув с шарфа налипший снег. – Мастера веномансии вечно соревнуются друг с другом в скорости создания новых ядов, а затем и противоядий к ним. Но если приложить умственные усилия, то можно стать почти что королевским веномансером за… предположим, полсотни лет.
– Как же долго… – разочарованно выдохнул Уильям.
Едущие немного позади Мариэльд и Горрон разом переглянулись, и последний с трудом сдержался, чтобы громко не расхохотаться. Сам маг только сдержанно поджал губы, посматривая на простодушного мужчину, который пока не осознавал всей ценности своей вечной жизни.
– Юлиан. – Графиня подъехала ближе. – Если у тебя будет желание, то я могу попросить Пацеля пригласить в Ноэль какого-нибудь веномансера. В дополнение к основному обучению, разумеется. – Она с любовью взглянула на сына.
– Какому основному обучению? – очень живо поинтересовался Уильям, посмотрев через плечо.
– Философия, эстетика, риторика и политика, несколько языков, в том числе письменный Хор’Аф, дабы уметь составлять на нем письма и документы. А также аельский язык, он же наш ноэльский, и рассиандский, на котором говорит весь Срединный Юг. О-о-о, я вижу жадный блеск в твоих глазах! В довесок тебе потребуется научиться хорошо сидеть в седле и фехтовать. Будешь помогать мне в управлении, поначалу немного. А затем, когда освоишься, возьмешь на себя половину моих забот.
– Вы все так точно распланировали… – мрачным тоном подытожил Уилл, сдержав свой порыв жажды знаний. – Как вы можете быть уверенной в том, что я не покину вас в Вардах?
– Просто уверена, – с улыбкой сказала графиня.
– А вы что, подумываете уйти, Юлиан? – спросил Горрон и пристально взглянул на того.
– Не знаю… Думал… – в сомнении ответил тот. – Слишком многое произошло за последнее время. Я уже не знаю, чего ожидать за тем деревцем, а вы меня спрашиваете о том, что будет дальше… Столько всего поменялось. Столько необычных встреч, которые перевернули все мое представление о мире, о людях и демонах. Что ждет впереди? Я сам не ведаю…
Тракт извивался по снежным полям, где, точно разбросанное пшено, виднелись крошечные деревни. Иногда путники проезжали поселения побольше, и подле них Уильям замечал странные деревянные сооружения с несколькими серыми крыльями. Кое-где на крыльях виднелись заплатки. Он видел такие сооружения и раньше – при отъезде из Брасо-Дэнто, – но тогда постеснялся спросить, что же это такое. Все его мысли тогда занимал суд. Теперь же он непонимающе уставился на них, силясь понять их назначение. Ему объяснили, что это ветряные мельницы. Уильям еще долго поражался их размерам.
Герцог в воодушевлении принялся рассказывать, как богаты на самом деле земли Солрага, как тучны его нивы и тяжелы ветки садов. Сколько железа добывается в недрах горы Брасо! А как это железо ценится на том же Юге! И что, мол, отчеты, которые приходят в замок, не отражают и части того, что есть на самом деле. Стоило упомянуть самого хозяина земель, как Уилл сразу растерял всякое желание продолжать разговор. И умолк. Только кивал.
В беседу вступила Мариэльд де Лилле Адан.
– Филипп, конечно, хороший управленец, – сказала она, – и Глеоф, захватив эти земли, поблагодарит его…
На этот раз разговор пресекся уже со стороны герцога. Он принялся хмуриться, понимая, что все дышит войной в сторону Солрага: как южный сосед, так и северный.
– Но Филипп не будет нарушать старые договоренности, – с сожалением согласился Горрон. – Даже я уже похоронил свой Крелиос, я – его отец… Но он упрямо не думает о союзничестве с Глеофом, пока Крелиос не падет окончательно.
Мариэльд не ответила. Но привыкший к бурной деятельности и принципиально не выносящий молчания Горрон де Донталь снова обратился
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
