Ну хоть один небезнадежен. Хотя как в отслеживании магов может помочь «мелькание», Леон не представлял.
– Благодарю, на сегодня свободен. Усиление оставьте и смотрите в оба.
Завтра все решится, впрочем, уже решилось. Благодаря выходке Шанти, у Тадеуса полно головной боли и без его брака. Одобрит, никуда не денется. Леон в курсе насколько император боится заговорщиков. Даже зеркала повелел установить в тронном зале так, чтобы видеть, не подкрадывается ли кто со спины, пока он сидит на троне.
Леон поднимался по лестнице, стараясь ступать как можно тише. Шанти наверняка спит. Он принюхался к рукаву рубашки, поморщился – воняло штукатуркой и пылью. Надо помыться. Сходить в гостевую спальню? Остановился в раздумьях перед комнатой и замер, прислушиваясь к едва различимому голосу. Медленно нажал на ручку, приоткрывая дверь.
– Ты понимаешь, что я не знаю, как отправить тебя обратно?
Голос Шанти звучал раздраженно, а еще сипло.
– Хотя кому я это пытаюсь объяснить? Ты все равно не понимаешь! Толком объяснить не можешь, где твой дом! Детка, дорогая, я хочу, очень хочу тебе помочь, но не знаю как.
Жена звучно шмыгнула носом, кашлянула. И когда успела простыть, подумал Леон. Потом вспомнил рассказ об упавшей в фонтан дарьете. Похоже, именно эта искупавшаяся дарьета и сидит сейчас у него в спальне, шмыгая носом. Интересно, с кем она там разговаривает? Что еще за «Детка»? Мелькнувшая догадка заставила похолодеть. Тварь, из-за которой треть дворца лежала в руинах, так и не нашли. Уж не потому ли, что она сейчас – Леон распахнул дверь – у него в спальне?
После ужина я удалилась к себе, попросив служанку принести горячего молока на ночь. Только успела принять ванну, укутаться в теплый халат и залезть под одеяло, обложившись десятком носовых платков, как в дверь постучали.
– Дорогая, как ты? – в комнату, разом наполняя ее красотой и изяществом, а еще запахом трав, вплыла Фэльма.
– Спасибо, хорошо.
Я постаралась незаметно закопать платки под одеяло.
– Ты плохо выглядела за ужином. Бедная девочка, столько переживаний, не удивительно, что заболела. Выпей это перед сном, – свекровь протянула мне кружку, благоухающую травяным отваром.
Поблагодарив, я поставила ее на тумбочку. Вопросительно посмотрела на Фэльму, ожидая продолжения. Дождалась.
– Ты должна хорошо заботиться о себе. Здоровые дети рождаются от здоровых матерей.
Я похлопала глазами, медленно переваривая услышанное. Какие дети? И тут же похолодела, пытаясь вспомнить, принимала ли я утром снадобье, выданное мне Ракель. Кажется, да. Или все-таки нет? Вот голова садовая!
– Вы очень добры, Фэльма.
И очень настойчивы в желании заполучить внуков. Но готова ли я стать матерью так рано? Сузить мир до одного хрупкого существа, его желаний и потребностей?
– Уверена, мы поладим. И мне было бы приятно, – Фэльма замялась, – если ты иногда звала меня матушкой.
Я представила наши совместные вечера за вышиванием распашонок… Почему бы и нет. Дайте уговорить корону одобрить наш брак, разобраться с магами, понять, что делать с моим даром, узнать получше мужа, разрешить ситуацию с Ирланом, съездить на море в медовый месяц, и… я буду готова подумать о детях.
– Хорошо, – улыбнулась, через усилие добавив: – Матушка.
Фэльма просияла, разом сбросив маску высокородной дарьеты, став похожей на себя настоящую, лет эдак двадцать назад. Пожелав мне скорейшего выздоровления, выдав с десяток рекомендаций, как вести себя завтра на аудиенции, она удалилась.
Я пила отвар мелкими глотками, когда в комнату без стука ворвалась Ракель. Сунула нос в мою кружку, отобрала и со словами:
– Мое вернее будет, – вручила стакан. Темное, дурно пахнущее варево доверия не внушало, но кто меня спрашивал, желаю я его пить или нет.
– Ты еще шмыгать при Леоне начни, – предложила Ракель с насмешкой. При одной мысли о том, что со мной сделает Леон, если узнает, руки сами поднесли стакан ко рту.
– Не дыши, – посоветовала Ракель, – еще стошнит.
Очень своевременный совет, ибо отвар вонял, точно в нем пара кошек сдохла.
– Вот так, молодец, – Ракель забрала стакан, – утром как новенькая будешь. А насчет дяди, – она поморщилась, неосознанно потерла то, что ниже поясницы, – не переживай. Я решу эту проблему.
Гадость была столь вонючей, что насморк, не выдержав, удрал. Горло тоже перестало першить, только клонило в сон.
Дядя пришел, когда за окном уже укладывался спать город, а я сама дремала в обнимку с подушкой.
– Держи.
На тумбочку легли какие-то темные корешки, рядом встала кружка с горячим молоком.
– Разжевать и запить молоком, – выдал инструкции дядя, добавив: – Утром и не вспомнишь о простуде. А то собралась сопливая во дворец. Запомни, племянница, достойный противник должен вызывать уважение, а не жалость своим красным носом.
Что-то в этом было только, боюсь, третья порция лекарства, впихнутая в мой бедный организм, вступит в борьбу с принятым ранее.
– Дядя, спасибо, мне уже лучше, – попыталась отговориться.
– Не спорь. А то, как дворцы разносить – так это мы первые…
– Ничего мы не разносили, они сами, – выпалила и тут же осеклась.
– Ох, Шанти, как тебя легко поймать, – покачал головой Хассель, – постарайся завтра следить за своим языком, если не хочешь навредить Леону. Выпороть бы тебя, да пусть муж воспитанием занимается. И думай, Шанти, всегда думай о последствиях.
Корешки были горькими на вкус. Я мрачно их жевала, предаваясь угрызениям совести. Влезла в авантюру, ни с кем не посоветовавшись. Еще и Ракель под удар подставила. Обиделась, видите ли, на то, что со мной планами никто не делился. А кто я, собственно, чтобы делиться? Дядя – агент со стажем, Леон – начальник отдела Охраны и Порядка. Ракель – внештатный сотрудник. А я? Дарьета с принятым в обществе образованием. Умею красиво себя вести, петь, играть на фортепьяно, неплохо рисовать. Благодаря дяде, стреляю, отлично знаю географию и историю. Но достаточно ли этого, чтобы стать Леону непросто женой, а поддержкой и опорой? Я настолько глубоко задумалась о собственном образовании, что не заметила, как в комнате сгустилась тень.
Мыслеобразы Детки были смутными и быстрыми, точно я выглядывала наружу в грязное окно поезда. Уловить смысл в них было почти невозможно. И, кроме того, что Детка скучает и хочет домой, мы больше никуда не продвинулись.
– Ты понимаешь, что я не знаю, как отправить тебя обратно? – выпалила раздраженно, когда мы пошли по пятому кругу. – Хотя кому я это пытаюсь объяснить? Ты все равно не понимаешь! Толком объяснить не можешь, где твой дом! Детка, дорогая, я хочу, очень хочу тебе помочь, но не знаю как.
– Милая, ты не хочешь меня представить своей гостье? – обманчиво спокойно поинтересовались с порога.
