отрубе, как Шредингер — на плечах самых здоровых, и замыкающими Ингвар с Нагахирой, которые хоть и пострадали, могли не только идти сами, но и стрелять.
И пришлось опустить ПНВ, поскольку мрак сделался полным.
* * *
Стрельба внизу началась, едва мы одолели первый пролет.
— Быстрее, — сказал Сыч, и мы побежали, ступеньки замелькали под берцами, норовя зацепить, сделать подножку, уронить.
Действие стимулятора закончилось, так что ноги дрожали, меня знобило, и я ощущал себя таким слабым, что калаш держал с трудом.
Раскоряченная фигура под потолок встретила нас около выхода на третий уровень. Развернулась с необычайной для такой махины плавностью, напрягся почти человеческий торс на платформе, выдвинулись конечности-шланги.
Я присел, Сыч прыгнул в сторону, и мы врезали по этой штуке из двух автоматов. Зазвенело так, что я оглох, одно из державших платформу колес лопнуло, из него брызнула жидкость.
Ответный огонь разом из шести стволов получился на диво неточным, досталось стене, ступенькам, но только не нам.
— Она меньше предыдущих, чтобы могла в двери пройти, — сказал Сыч, когда боевой робот сложился в кучку дергающегося металла.
Но не сильно крепче, и это хорошо.
На вторую похожую тварь мы наткнулись ниже, именно она попыталась атаковать «лагерь». Услышав нас, эта штука повернулась, и попыталась ринуться в атаку, но оказалась слишком неуклюжей, чтобы катиться вверх по лестнице, завалилась набок, тут-то мы ее и прищучили.
В большом зале не было тишины, там что-то клацало, хрустело и позвякивало. «Десептиконы» и конвейеры не работали, но какая-то жизнь там оставалась, и кто его знает, может быть созданные «изделия» спешно переделывали, усовершенствовали сами себя?
Если так, то в ход пойдут и детали от тех роботов, которых мы завалили.
— Эй! — крикнул Сыч, когда стало ясно, что противник наш шевелиться не в состоянии. — Это свои!
— Ждеем! — долетел снизу слабый ответ, и я попытался вспомнить, кто там остался.
Группа «Балда» в полном составе, это понятно… но еще?
Прежде чем двинуться дальше, мы расчистили проход для остальных, протолкнули тяжеленную груду теплого металла вниз, на площадку, где она и замерла, точно сломанная и выброшенная игрушка. Теперь сумеют протиснуться те, кто несет раненых, и кто сам ковыляет с некоторым трудом.
Встретили нас как героев, не успел я оглянуться, как Гелия с визгом повисла у меня на шее.
— Мы так испугались! Когда все погасло! — завопила она, прижимаясь ко мне так, что я ощутил упругость ее грудей даже через бронежилет. — Полная жопа! А вы просто красавчики! Остальные где?
— Идут, — ответил я, понимая, что сейчас упаду под не самым большим ее весом.
В Сыча вцепилась Явонда, Азна ломала руки и таращилась в темноту за нашими спинами, явно ждала Эрика, даже губы кусала… ничего себе, это она так в него втрескалась?
— Сейчас будут, — я аккуратно отстранил Гелию от себя, заставил ее разжать руки.
С удивлением обнаружил, что ее лицо кривится, словно у эпилептика, глаза открываются и закрываются вразнобой, а задранная верхняя губа мелко дрожит. Истерика? Синдром отмены? Шок? Приступ какой-то болезни?
Явонда отступила от индейца, бросила на меня вызывающий взгляд, но тот не очень получился из-за того, что ее голова тряслась как у древней старухи.
— Ну чего, хищники, теперь мы будем жрать друг друга? — Тамурда выглядела нормально, но вот с голосом ее творилась какая-то ерунда, он превращался в визг, потом становился почти мужским басом, затем опять утончался. — С кого начнем? Самого толстого?
— С самого бесполезного, бабы, — ответила Гелия и захихикала. — То есть с тебя!
Азна всхлипнула и ринулась вперед, где Эрик вел, а практически тащил на себе Ричардсона. Финн слабо улыбнулся и помахал ей рукой с автоматом, но самое удивительное, что ничего не сказал.
Сил не осталось и у него.
— Воды… — подал голос очнувшийся Шредингер, которого волокли двое. — Воды… быстрее…
— Не давайте ему! — поспешно сказал я. — Живот.
Отвлекся на миг, а когда снова посмотрел на девчонок, то они выглядели как обычно. Показалось… после того, через что прошел за последние дни, голова должна быть не в порядке.
Ну а комвзвода снова потерял сознание, да и возвращался он в него очень условно.
— Собираемся, — велел Ричардсон, единственный офицер, способный отдавать приказы. — И уходим. Показывай дорогу, Серов.
Только в этот момент, когда остатки взвода собрались вместе, я смог определить, сколько уцелело — двадцать шесть человек, из них полтора десятка раненых, плюс четверо гражданских.
Нормально повоевали, в обычных условиях это совершенно недопустимые потери. Только вот кто отправит ЧВК «Земля» в обычные условия?
В тот самый момент, когда мы собрались уходить, из большого зала выбралась еще одна механическая штуковина. Она оказалась совсем не такой, как предыдущие — никаких платформ и колес, человеческого торса и конечностей-шлангов, просто ствол на четырех кривых ногах, украшенный чем-то вроде пары сетчатых ушей.
Он успел даже выстрелить пару раз, и ни в кого не попал, после чего Ингвар с Нагахирой превратили его в кашу из железа.
— Эволюция, — пробормотал норвежец, меняя магазин. — Разные виды, разные ниши.
А я вспомнил, что в одном из карманов его разгрузки хранится записная книжечка, в которой записано все-все, и про наше ЧВК, и про дрищей, столбоходов и безголовцев, и про полигон, и даже про внутренности дредноута… И что эта книжка предназначена скорее всего для того, чтобы сделать на ее основе большой аналитический материал.
И с этой проблемой тоже как-то придется разбираться потом, не сдавать же Ингвара командирам?
— Пошли, — сказал я, и мы с Сычом двинулись дальше вниз.
Оставили позади первый уровень, через который сюда проникли, и я впервые оказался на подземном. Но особого впечатления он не произвел — склад есть склад, даже если построили его инопланетяне много тысячелетий назад.
Тут тоже шустрила кое-какая механическая жизнь, но опасная разве что для грязи и повреждений.
Вход в отнорок спрятался у западной стены, за самой простой дверью, и открыть ее оказалось на удивление легко. Никаких амбарных или цифровых замков, секретных кодов или необходимости взрывать килограмм-другой тротила, надо всего лишь повернуть ручку.
Короткий и узкий коридор привел нас в совершенно пустую камеру размером примерно четыре на четыре метра; в голове дрища она именовалась «пространством стремительной эвакуации».
— Чего теперь? — спросил Ричардсон, въезжая в нее с помощью все того же
