сразу так и не скажешь.
— Может, мы прокатимся на лодке?
— На лодке? — усомнилась мама. — Я не умею плавать. А ты?
— И я тоже…
— В том и проблема, доча. В том и проблема.
— А может, тогда рыбки половим? Тут вон и удочки есть, я вижу…
— Нет, — отмахивалась мама. — Не надо, давай просто посидим тут на скамейке.
— Да ладно тебе, — я вскочила и выбрала две удочки. — Давай, мамуль. Ты этой лови, а я этой. Кто быстрее словит пять карасиков — тот и победил… Ты все равно ведь ловишь лучше, победишь и будешь в шоколаде.
— На меня это не действует уже, — встала она и взяла меня за плечи. — Твоя мама не азартный человек.
— Хах… — вырвалось у меня.
Это было неожиданно.
— Да и не шоколад то был раньше. А самое реальное дерьмо, — она улыбнулась по-доброму и взглянула мне в глаза. — Спасибо, что вытащила меня из этого «шоколада».
— Лучше Кариму это скажешь.
— А он тоже здесь?
Мы обе обернулись и увидели Карима. С дочерью в коляске.
— Познакомься, — говорила я, — это наша Вика.
Сперва мне показалось, что маме поплохело. Она так резко вздрогнула, что я схватила ее под руку и хотел вызвать докторов. Но потом все стало на свои места. А мама — опустилась на колени.
— Господи… — катились у нее слезы, — неужели это внучка? Неужели я стала бабушкой?
— Смотри, — гордился Карим, спустив малышку на землю, — мы уже ходим.
И Вика правда сделала шажок — за руку с отцом, почти повиснув на ней как на страховке. Но Викуся шла вперед навстречу бабушке.
— Приветик, моя кроха… — Мама прижала к себе Вику и стала ее тискать. Она обнимала ее, пачкая травой свои колени. Но сколько было счастья в этой встрече… — Приехала к своей бабуне? К своей бабушке? Скажи, Викуля… ба-ба…
— Она еще не говорит, — пояснил Карим, не выпуская ручки своей Вики.
Я знаю, он мечтал о сыне, но родилась девочка. Назвать ее Эльдаром он не мог. Но мой муж это принял как реальный факт и просто смирился. Мы жили эти полтора года душа в душу. Решали все проблемы и делили трудности вместе. Я и он. И теперь мне казалось, что так будет всегда, что бы ни случилось. Я в этом уверена.
Пройдя через столько невзгод, мы научились понимать друг друга. Я его ценила как подарок свыше, хоть и знала, как все произошло. Я по-прежнему помнила тот день, когда встретила его впервые. Когда он выкрал меня из прежней жизни и сделал своей девочкой — девочкой Карима. А потом мы стали одним целым.
Это была любовь. Та, о которой не скажут в сказке, не напишут в книге, не споют в хитовой песне. Мы были разными, но в чем-то похожи. А именно в том, что любили друг друга одинаково сильно. Вот и все.
— Бя-бя… — послышалось от Вики.
И мы все были в шоке. Особенно Карим.
— Что? — упал он на колени. — Нет… нет-нет-нет, — сотрясал он воздух. — Только не это. Па-па! Ты хотела сказать «па-па»!
Но малышка выпалила:
— Бябя.
— О… — купалась в счастье моя мама. — Она назвала меня бабушкой… Баба Люда, — учила она внучку. — Скажи мне «баба Люда».
— Бябя Дюдя.
— Молодец! — обнимала ее мама. — Какая же ты умничка!
А Карим буквально багровел от поражения.
— Она должна была сказать своим первым словом «папа», — цедил он через зубы. — Не «баба». А «папа».
— Ну Карим… — гладила я мужа по плечу.
— Почему она сказала «баба» первым словом? Почему не «мама», не «папа», а именно «баба»?! Я так и знал, что не стоило ехать. Надо было подождать еще месяц-другой.
— Бябя! — хлопала в ладошки Вика. — Бябя!
Карим схватил нашу дочь и посадил возле себя на скамейку.
— Папа, — держался он как мог, но искренность Викуси била ниже пояса.
— Бябя!
Тогда моя мать взяла меня за руку и отвела чуть подальше.
— Наташ, — держала она меня за пальцы, будто боялась опять потерять на долгие месяцы. — Прости меня, пожалуйста. Прости за все. Мне правда… правда очень жаль. Я чуть не испортила тебе жизнь. Ведь если бы не ты… если бы ты не взялась тогда за меня… — вытирала мама слезы, которые текли без спросу и душили каждый новый слог.
— И ты тоже меня прости. Прости, что тогда пришлось так поступить. Что… что тебя связали как сумасшедшую и бросили в машину.
— Ахаха… — смеялась мама через слезы. — Прости, что отдала тебя бандиту за долги. Что тебя точно так же связали и засунули в машину.
— Яблоко от яблони.
— Яблоко от яблони, — повторила она, грустно улыбнувшись.
— Ничего, — кивнула я, прощая все ошибки. — Все, что ни делается — делается к лучшему. Согласна?
— Точно, — согласилась мама. — Так оно и вышло… Что ни делается — все только к лучшему.
Мы обе вздохнули и обнялись, стоя на причале возле озера.
Над горизонтом
