с БП подвержены депрессиям в большей степени.
2. Вопреки логическому предположению о зависимости депрессий от интенсивности расстройств моторики, результаты исследований показывают, что тяжесть и частота депрессий не связаны с тяжестью двигательных расстройств.
3. Симптомы депрессии могут предшествовать моторным проявлениям БП.
Таким образом, угнетенное настроение нельзя считать лишь психологической реакцией на тяжелое заболевание с большой степенью ущемлений, хотя данный фактор может иметь значение, особенно на ранних стадиях. Основной причиной депрессий при БП, по всей вероятности, являются нейрохимические изменения, связанные с недостаточным функционированием серотонинергической, норадренергической и допаминергической систем.
Депрессивное состояние определяется целым рядом симптомов, происходящих в различных системах организма.
На эмоциональном уровне:
– угнетенное, зачастую сопровождающееся чувством страха настроение, чувство вины, ощущение пустоты, изнеможения.
На ментальном уровне:
– низкая самооценка, негативное отношение к себе, окружающему миру, неизменно пессимистические мысли о будущем, чрезмерное «самокопание», самобичевание.
На уровне моторики:
– блокады моторики, ограничение мимики, жестикуляции, снижение уровня активности.
На поведенческом уровне:
– ангедония (утрата способности получать удовольствие от ранее приятных занятий или событий), потеря интереса к окружающему, отсутствие стимулов к активным действиям, нежелание самостоятельно принимать решения.
На вегетативном уровне:
– быстрая утомляемость, отсутствие аппетита, бессонница, отсутствие либидо.
Терапия эндогенных депрессий при БП производится непосредственно через прием противопаркинсонических препаратов и иногда с помощью дополнительных антидепрессивных медикаментов.
Выделяют еще и экзогенную – психореактивную – компоненту депрессии, обусловленную отношением самого пациента к конкретным стрессовым ситуациям. Реакция и поведение больного на те или иные обстоятельства провоцирует или усиливает депрессивное состояние. Этот реактивный процесс, чаще всего происходит на подсознательном уровне.
Бедность мимики и жестикуляции вынуждает больных БП считать себя депрессивными, поскольку в глазах окружающих скудность мимики и жестикуляции приравнивается к депрессивному состоянию личности. Больные чувствуют себя отверженными социальным окружением, их самовосприятие носит негативный характер, что неуклонно ведет к социальной изоляции. При этом масштаб самоизоляции чаще всего не совпадает с действительными ограничениями и нарушениями. Страх произвести негативное впечатление или попасть в неловкую ситуацию основан не на воспоминаниях о реальных ситуациях, а лишь на опасениях и представлениях о том, что может произойти в тех или иных обстоятельствах.
Нередко окружение больного БП невольно усиливает его депрессивное состояние тем, что оказывает ему повышенное внимание, проявляет особую симпатию и интерес к нему именно в период сильных депрессий, в то время как в «хорошие времена» больного будто бы никто не замечает. На такой поведенческой схеме больной «учится» почаще демонстрировать депрессивное состояние, чтобы получить нужную долю внимания и интереса к себе.
Характерная для БП-пациентов заторможенность зачастую ошибочно оценивается окружающими как следствие либо наркотической зависимости, либо деменций. Замедленность движений и процессов мышления ведет к негативной оценке, вследствие чего общество других людей становится для больных малорадостным и нежелательным. К тому же скорость действий и нетерпение окружающих отнюдь не укрепляют мужество больного в его стремлении казаться как можно более «нормальным».
Всем известно, что чем больше положительных отзывов, похвалы и одобрения мы получаем от других, тем становимся активнее. Мы ищем общества и охотно находимся в окружении людей, проявляющих к нам симпатию и ценящих нас. Укрепляют самооценку и занятия, при которых мы не зависим от мнения окружающих и приносящие нам радость. К сожалению, именно этих положительных механизмов лишен больной БП. В моменты сомнений в собственных силах самому больному не хватает объективности, чтобы трезво оценить свои возможности, направленные на сохранение активности. Им сложно принять перемены, происходящие с ним, по-новому спланировать свою жизнь. Диапазон их беспомощности зависит от меры зависимости от других. Больные нередко становятся жертвами излишней опеки близких людей, которые, разумеется, ведомы благими намерениями, но невольно оттесняют пациента в несамостоятельность и пассивность. Расхожее мнение о том, что «судьбу все равно не изменишь» зачастую становится двигателем «заученной» беспомощности и пассивности.
Не следует аппелировать к желанию больного – как раз-таки нежелание что-либо делать присуще депрессии. Не следует делать темой разговора саму депрессию или упрекать больного в том, что его поведение в тягость окружающим: для самого больного его состояние и так достаточно угнетающе и болезненно. Ни в коем случае не следует оставлять больного наедине со своими проблемами или ограничивать контакт с ним.
НЕСМОТРЯ НА ВСЮ СЛОЖНОСТЬ ПОПЫТОК СОХРАНИТЬ ПРИСУТСТВИЕ ДУХА, СЛЕДУЕТ ПОМНИТЬ, ЧТО ТОЛЬКО СПОКОЙСТВИЕ, НЕВОЗМУТИМОСТЬ И САМООБЛАДАНИЕ ПОМОГУТ ПОЗИТИВНО ВОЗДЕЙСТВОВАТЬ НА ТЕЧЕНИЕ ЗАБОЛЕВАНИЯ.
Депрессии делают человека одиноким: он забирается в своею «нору», проводя дни в полной бездеятельности. Именно в этой ситуации больному необходима помощь близких, которые должны открыть ему всю палитру возможностей возвращения смысла жизни. Нельзя оставлять попытки включить пациента в повседневный ход жизни, в межчеловеческие контакты. Партнер может взять на себя обязанность поддерживать связи с детьми, соседями, (бывшими) друзьями, просить их время от времени звонить больному по телефону. Разговор с соседом о телевизионной передаче, спорте погоде и т. д., занятие хобби помогут выкарабкаться из выбранной самим пациентом изоляции. Даже такие, казалось бы, мелочи, как своевременное вставание с постели, чтение утренней газеты – любая активность, вносящая структуру в повседневность – являются чрезвычайно важными. В план дня должны входить регулярные занятия упражнениями для улучшения речи и подвижности. Четко зафиксированное время для различных видов активности дают больному опору, пробуждают в нем желание снова и снова пережить радость от одержанных маленьких побед над болезнью.
Нарушения моторики, вызванные биохимическими реакциями, невозможно преодолеть произвольным усилием воли или приступом ярости – наоборот, отрицательные эмоции ведут к дальнейшим затруднениям и блокадам. Несмотря на всю сложность попыток сохранить присутствие духа, следует помнить, что только спокойствие, невозмутимость и самообладание помогут позитивно воздействовать на течение заболевания. Гнев и принудительные попытки во что бы то ни стало достичь состояния, предшествующего заболеванию, абсолютно нецелесообразны, неосуществимы и бессмысленны.
Необратимый и усиливающийся процесс, приводящий к нарушениям двигательной актитвности, вызывает у больных БП ощущение потери контроля над своим организмом. Неустойчивость самочувствия и усиление симптоматики становятся причиной чувства беспомощности и безнадежности. Потеря контроля над собой подрывает ощущение веры в собственные силы, пробуждает сомнения и снижает самооценку больного. Эти эмоциональные реакции существенно усиливают стресс организма за счет напряжения мышц и активирования вегетативных процессов. Вследствие этого усиливается симптоматика заболевания: напряжение и негативная акцентированность ведет к дополнительному расходованию допамина. Если организм не получает требуемого количества допамина, его недостаток проявляется в виде еще большего усугубления симптомов, которые пострадавшие воспринимают как неизбежность, что, в свою очередь, вселяет в них чувство дальнейшей потери контроля. Ощущение того, что организм ведет себя иначе, чем ожидается, еще больше угнетает чувство веры в себя. Круг замкнулся!
Этот порочный круг укрепляют требования, предъявляемые социальной средой, а
