пожимаю плечами.
— Я называю тебя так только потому, что это правда.
Мы были дома шесть дней, и Джорджия не вернулась в свою спальню, а каждую ночь спит в моей, как будто это было ее законное место в доме с самого начала.
Тем не менее, она терпеть не может, когда я называю ее «леди Драйден-Джонс», хотя, как ни странно, мне нравится, как это звучит.
Леди Драйден-Джонс — это ненастоящее обращение к титулу баронства. Правильно — леди Тэлбот, и это моя мать. Жена первого сына барона носит вежливый титул «достопочтенная», пока ее муж не унаследует свой титул, но выражение лица Джорджии, когда я называю ее «леди», настолько бесценно, что я не могу заставить себя перестать это говорить.
Кроме того, мамы нет рядом, чтобы это услышать.
Джорджия, которая теоретически теперь моя жена, подходит и целует меня в губы, шлепая по заднице.
Мы не предприняли шагов, чтобы аннулировать брак, но договорились не носить наши кольца.
— Следи за собой, иначе тебя поймают на том, что ты слишком домашний.
Слишком домашний.
И что в этом плохого?
— Что нам приготовить на ужин?
— М-м-м, я пока не очень голодна. Может быть, салат, я не знаю. На самом деле у меня есть кое-какая домашняя работа, и позже нам нужно пообщаться по видеочату с Наллой, Прией и остальными членами группы, так чтобы каждый выполнил свою часть проекта.
Я запихиваю ломтик огурца в рот.
— Уф, ладно. Я пойду позанимаюсь, пока ты не закончишь, а потом мы сможем поесть. — Вытираю руки о лежащее рядом полотенце.
Бззт, бззт.
Бззт, бззт.
Ни один предмет не издает такого раздражающего звука, кроме моего мобильного, и он жужжит на стойке рядом с плитой.
Подношу его к уху.
— Мама. Что происходит?
— Ты женат?!
— Я… мы… были пьяны, когда сделали это.
— Пьяны, — повторяет мама шокированным тоном. — Мой сын пошел и женился, не сказав мне, без надлежащей церемонии, и при этом еще и пьяным. — Я слышу рыдание на другом конце линии и бросаю взгляд на Джорджию.
— Это была шутка, мам. Мы решим это.
На другом конце кухни Джорджия одними губами произносит слово «Шутка?» в мою сторону. Я пожимаю плечами в ответ. Что, черт возьми, еще я должен сказать?
— Что ты имеешь в виду под «решим это»?
— Аннулирование. У нас просто не было времени позаботиться об этом.
— Аннулирование?!! — Моя мать визжит так громко, что мне приходится отдернуть мобильник от уха.
— Мама, успокойся — необязательно так кричать. Который у вас час?
Я мысленно подсчитываю часовые пояса и получаю примерно одиннадцать часов по лондонскому времени.
— Не меняй тему. У твоего отца припадки.
У моего отца действительно бывают припадки, но не такие, как у моей матери, если судить по ее полуистерическому тону.
— Как ты узнала, что я… — Я не хочу прямо признаваться, что лгал им, но папа уже знает о пропаже денег из моего трастового фонда. Просто не уверен, как они узнали, что я пошел и нашел себе жену. — …женился?
— Как мы узнали?! Как мы узнали? Мы знаем все, что ты делаешь. Твой отец поручил нашему адвокату проследить за денежным следом. Ты же не думал, что мы не докопаемся до сути того, по какой причине ты выводишь деньги из своего траста, не так ли? Дорогой, записи о браках общедоступная информация, и он уже знал, что ты был в Вегасе. — Мама делает долгую драматическую паузу, подсчитывая мои проступки. — Вегас! Аннулирование брака! Молодой человек, ты сведешь меня в могилу. Что я должна сказать дамам в моем клубе? Как должна показать свое лицо?
Я вздыхаю.
— Никто не должен знать, мама. Необязательно всем рассказывать.
Ее долгое, затянувшееся молчание говорит само за себя. Она уже рассказала многим своим друзьям; ущерб уже нанесен.
— Мама?
— Эта девушка делает тебя счастливым?
— Дело не в этом. Мы были пьяны и не продумали все до конца. Она хочет добиться аннулирования брака.
— Кто она? Ты даже не говоришь мне ее имени. Моя невестка. — Мама снова всхлипывает.
— Ее зовут Джорджия. Пожалуйста, перестань плакать.
Джорджия, которая слушала, прислонившись к стойке, делает грустное лицо.
— Вернись домой, — требует мама. — Вы оба — возьми ее с собой.
— Не думаю, что это хорошая идея…
— Почему? Я хочу узнать ее получше.
— Потому что мы… — Я сглатываю. — Не собираемся оставаться женатыми.
— Ну, я хочу знать, на какой девушке мой сын готов жениться, поскольку ты никогда не приводил домой ни одну. Какая эта девушка?
У меня вертится на кончике языка сказать «Она обычная девушка, мам», но я думаю, Джорджия не согласилась бы с этим. Она НЕобычная — я люблю ее и женился на ней, пьяный или нет. Она моя жена.
Я колеблюсь.
— Не так-то просто сесть в самолет и вернуться домой, мама. У нас еще есть занятия.
— Хорошо, когда?
— Еще несколько недель.
— Как только у тебя будет перерыв. Сейчас. На следующей неделе. Мне все равно, просто тащи свою жалкую задницу следующим рейсом и привези свою жену. — Еще рыдания. — О, не могу поверить, что я только что это сказала. Твоя жена. Мой сын женат, и не пригласил свою маму на свадьбу.
Когда мама за что-то цепляется, она безутешна, ведет себя как никто другой, и сейчас это ничем не отличается.
Напоминает мне о том времени, когда достопочтенная Уиннифред Беннетт стала «Покровительницей года Общества Садовых бутонов», пробыв членом Общества всего шесть месяцев, в то время как мама целый год боролась за этот титул, но его вырвали у нее из рук.
Папе потребовалось три недели и поездка на Фиджи, чтобы успокоить ее взъерошенные перышки — я не могу представить, каково ему сейчас дома, после моей скоропалительной свадьбы.
— Хорошо. Я поговорю с Джорджией.
И, по крайней мере, один из нас может улететь домой к моим родителям.
Я могу сделать это для них; на данный момент я должен объяснение своей семье. Хотя это может потребовать серьезного убеждения, но не могу представить, чтобы Джорджия упустила бы возможность посетить Великобританию.
— Пожалуйста, сделай это. — В трубке слышится всхлип моей матери. — Я все еще не могу поверить, что ты мог так поступить. Это так на тебя не похоже — и снимать деньги со счетов в тщеславных целях, никому не говоря? О чем ты думал, Эшли Артур?
Не собираюсь обсуждать это с ней по телефону; мы с ней оба знаем, что деньги мои, унаследованные от маминого отца, и я могу делать с ними все, что
