медленно и лениво, подобно медузам, выброшенным на отмель после шторма.
Но иногда проскальзывают интересные идеи для будущих глав книги. Стоило бы пойти в дом, достать из рюкзака блокнот и подробно всё записать, но Уэнсдэй совершенно не хочется ничего делать. Разумом и сознанием овладевает блаженное умиротворение — чего никогда не случается в суете шумного Нью-Йорка.
Позади раздаётся звук шагов, старые доски жалобно скрипят, прогибаясь под весом второго человека. Аддамс не считает нужным оборачиваться — но, повинуясь странному желанию, заводит руку за спину и протягивает ему. Ксавье ласково переплетает их пальцы и подходит ближе, уперевшись подбородком ей в макушку. Тепло его тела и пряный аромат парфюма действуют непозволительно расслабляюще, и Уэнсдэй позволяет себе очередную маленькую слабость — слегка подаётся назад, прижимаясь ближе.
Подобные проявления нежности случаются крайне редко, но… Пожалуй, сегодня можно. Сегодня они бесконечно далеко от остального мира. Сегодня они только вдвоём.
— Ты голодна? — заботливо спрашивает Торп спустя несколько минут ужасающе нежных объятий.
— Немного, — честно отвечает Аддамс.
— Тогда пойдём разжигать барбекю.
Он продолжает бережно держать её за руку, когда они покидают пирс и направляются к дому.
На небольшой террасе, густо поросшей мхом и плющом, стоит небольшой круглый столик — Ксавье уже успел разложить на нём многочисленные продукты.
Пока он возится с генератором, Уэнсдэй усаживается за стол, подобрав под себя босые ноги, и без особого энтузиазма разглядывает лоточки с овощами и куриными голенями.
Раздаётся негромкий щелчок, и прицепленная к потолку гирлянда из мелких лампочек вспыхивает мягким жёлтым светом.
Пожалуй, вечером здесь будет ещё красивее.
— Уэнс, нарежешь овощи для салата? — Ксавье подходит к ней сзади и кладёт ладони на плечи.
— Не надейся. Ты не заставишь меня заниматься готовкой, — она лениво откидывается на спинку скрипящего стула. Длинные пальцы поглаживают обнаженную кожу, распространяя импульсы удовольствия по всему телу. Приятно. Даже слишком. Настолько, что она почти забывает о главной цели маленького путешествия. Вспоминает лишь через несколько минут. — Принеси мне печатную машинку.
— Ну, по крайней мере, я попытался, — он усмехается и быстро целует её в макушку, после чего отстраняется и уходит в дом.
Аддамс сдвигает продукты на противоположный край стола и смахивает с него слой пыли.
Новый сюжетный поворот родился в голове практически сразу, как только она увидела маленький старый дом у озера — и ей не терпится приступить к писательскому часу.
Торп возвращается через несколько минут — он уже успел переодеться, сменив светлые джинсы на тёмные спортивные штаны и собрав волосы в низкий пучок на затылке. Водрузив перед ней тяжёлую печатную машинку и положив рядом новую упаковку бумаги, он усаживается напротив и принимается сосредоточенно распаковывать продукты.
Уэнсдэй вставляет в каретку первый лист и заносит руку над блестящими круглыми клавишами — мысли складываются в слова удивительно легко, и очень скоро она полностью погружается в водоворот приключений Вайпер.
Проходит час, затем второй.
Она изредка бросает короткие взгляды в сторону Торпа — тот с поразительной ловкостью нарезает овощи, смешивает соусы и специи в глубокой пластиковой миске, затем кладёт туда куриные ножки и крылья… Странно, но такие простые действия выглядят на удивление завораживающе. Сама того не замечая, она прекращает печатать, пристально наблюдая за каждым движением его рук.
— Почему так смотришь? — Ксавье кривовато улыбается, заметив её явный интерес.
— Ты не говорил, что умеешь готовить.
— Ты никогда об этом не спрашивала.
Покончив с подготовительными мероприятиями, он поднимается из-за стола и принимается возиться с барбекю. Устанавливает круглую металлическую чашу, напоминающую котёл на тонких ножках, неподалёку от крыльца и доверху заполняет её заранее приготовленными поленьями. Откровенно говоря, до этого момента Аддамс была невысокого мнения о его способностях выживания в дикой природе — и теперь невольно удивляется, когда ему удаётся разжечь огонь с первого раза.
— Лет в тринадцать я провёл два месяца в скаутском лагере, — с нескрываемой гордостью сообщает Торп. — Никогда там не бывала?
— Нет, — Уэнсдэй изгибает бровь и зловеще добавляет. — Девочек-скаутов я ем на завтрак.
— Ты многое упустила, — сидя на корточках перед барбекю, он ловко ворочает горящие поленья короткой толстой веткой. — Держу пари, тебе бы понравились страшилки, которые рассказывают у костра.
Поразмыслив с минуту, Уэнсдэй быстро дописывает последнее предложение, а потом вытягивает лист из печатной машинки и кладёт в аккуратную стопку к остальным — очередная глава благополучно завершена.
И хотя окружающая атмосфера вовсе не способствует якобы страшным историям — солнце только начинает клониться к закату — ей становится немного любопытно.
Наспех зашнуровав кроссовки, она спускается с веранды и усаживается прямо на землю рядом с Ксавье.
— Расскажи мне, — требовательно заявляет Аддамс, глядя на него исподлобья.
— Хм… — Торп выдерживает театральную паузу, потирая пальцами переносицу. — Слышала о дьяволе из Джерси? Как раз неподалёку от дома твоих родителей.
Она отрицательно качает головой.
Уэнсдэй старается сохранить равнодушное выражение лица, но в угольных глазах невольно вспыхивает интерес. Большинство легенд имеет под собой историческую подоплёку — и мысль, что в скучном Нью-Джерси когда-то могли происходить жуткие мистические события, пробуждает любопытство.
— Говорят, что в конце семнадцатого века там жила миссис Лидс… — Ксавье понижает голос до заговорщического шепота и выразительно округляет глаза. — И когда у неё родился тринадцатый по счёту ребёнок, она призвала Дьявола, потому что устала от материнства.
— Ничего удивительного, — хмыкает Аддамс, положив подбородок на колени и обнимая себя руками. — Звучит как хорошая реклама контрацепции.
— Не перебивай. В общем, она попросила Дьявола забрать ребёнка к себе… — ещё одна драматичная пауза, достойная Оскара. — И сын миссис Лидс мгновенно превратился в крылатого демона, сожрал всех остальных детей и улетел через дымоход. Говорят, у него крылья как у летучей мыши, а голова похожа на лошадиную. А ещё оно издаёт страшный крик, от которого…
— Большей чуши я ещё не слышала, — она закатывает глаза. — И это должно кого-то испугать?
— Ладно, маленькая мисс «Я совершенно ничего не боюсь». Что же тогда тебя пугает? — судя по выражению лица Ксавье, он едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.
— Страх — иррациональное чувство, продиктованное животными инстинктами, — уверенно отзывается Уэнсдэй, пододвигаясь ближе и угрожающе прищуриваясь. — Но есть кое-что интригующее. Например, Зодиак. Было бы любопытно его встретить.
— Серийный убийца, который нападает на парочки? — переспрашивает Торп, и она кивает в ответ.
— Мы вдвоём в глухом лесу, вдали от цивилизации. Идеальные жертвы, — вкрадчиво шепчет она, заглядывая ему с глаза. — Если бы он сейчас оказался неподалёку, непременно воспользовался бы таким шансом. Знаешь… Одной из жертв он нанёс восемь ударов ножом.
— Черт, прекрати… — он качает головой, словно силясь отогнать
