Расчет зевнул и потянулся. Рука побаливала. Раздраженно поведя плечом, он почувствовал стягивающую повязку. Постепенно к нему возвращалась память. Тело у него одеревенело, и голове было не так удобно, как когда он спал на коленях у Зельды.
На коленях у Зельды!
Эта мысль заставила его мгновенно открыть глаза. Прямо перед ним высилась выгнутая полупрозрачная стена прибежища. Расчет лежал на мягком зеленом ковре поляны. Как он мог допустить такую глупость, что превратился в мишень замкозуба?
Расчет неохотно перекатился на бок, ища глазами Зельду. Она как раз выходила из ручья, и ее стройное тело было обнажено по пояс. В первозданном утреннем свете ее груди казались идеалом женственности. Темно-каштановый огонь ее волос влажно поблескивал на солнце. Расчет молча смотрел на нее, наслаждаясь представшим перед ним зрелищем, а потом, заметив, какое направление приняли его мысли, поморщился. Да, ему несомненно стало лучше.
Он собирался уже заговорить, когда увидел, что Зельда нагнулась за бластером, а потом направилась к краю поляны. Он решил было, что ее что-то напугало, но понял свою ошибку, когда она спокойно уселась, поджав под себя ноги. Она сидела абсолютно неподвижно, как изящная фарфоровая статуэтка. В кустах что-то промелькнуло. Спокойно и хладнокровно, словно прирожденная охотница, она нажала на спуск. У самого края заколдованного круга на землю упал прыгун.
Расчет наблюдал за происходящим, и изумление его сменялось восхищением. Когда она протянула руку, схватив прыгуна за уши, он сел у стены.
— Неужели это та самая леди, которая даже смотреть не могла на бифштекс из торлы?
— Расчет!
Держа прыгуна за уши, Зельда стремительно повернулась на звук его голоса. Ее лицо засветилось радостью. Какую-то секунду она молча смотрела на него, а потом вспомнила, что на ней нет рубашки. Краска залила ее щеки. Бросив прыгуна, она кинулась к влажной рубашке, которую оставила у ручья.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, отворачиваясь от него, чтобы одеться.
— Словно попал под грузовые сани. Застегнув рубашку, Зельда снова повернулась к нему и пристально на него посмотрела.
— Выглядишь ты намного лучше. Я очень волновалась, Расчет. У тебя от раны был сильный жар.
Он подвигал раненым плечом, критически оценивая степень болезненности движения.
— Думаю, жить буду. Сколько времени мы потеряли?
— Два дня. — Зельда медленно пошла к нему. — Ты хоть что-нибудь помнишь? Он улыбнулся.
— Кое-что да. Колени у тебя очень милые. — Он начал подниматься, опираясь рукой о землю, и в ладонь ему впилось что-то острое Он поднял небольшой зазубренный осколок. — А это откуда?
Зельда взглянула на кусок скорлупы.
— А вот это, — ответила она, — очень интересная история.
— Расскажешь, пока я буду свежевать прыгуна. Глаза у нее радостно заблестели:
— А у тебя есть силы им заняться? Не могу сказать, чтобы эта работа мне нравилась. Он поморщился:
— И скольких ты освежевала?
— Двух.
Расчет изумленно потряс головой:
— Невероятно! Ты превратилась в настоящую хищницу.
Зельда скорчила рожицу:
— Я стараюсь об этом не думать. Расчет протянул руку:
— И на бластер у меня тоже сил хватает. Может, не настолько хорошо, как получается у тебя, но по крайней мере я хоть буду чувствовать себя полезным.
Зельда посмотрела на зажатое в руке оружие:
— Я уже привыкла к нему.
Расчет понял, что она искренне не хочет отдавать ему бластер. Ласково отняв у нее оружие, он взглянул на индикатор заряда.
— О, — непринужденно отозвалась она, — я подстрелила тут много чего, а не только прыгунов.
Ее слова неприятно его поразили. Неизвестно откуда вдруг возникло воспоминание о кошмарном сне. В его горячечном бреду присутствовало что-то отвратительное и опасное — и оно требовало помощи. Это воспоминание мигнуло и погасло, оставив после себя неприятное чувство.
— Думаю, тебе следует рассказать мне все, что я пропустил, — сказал Расчет.
— Яйца, Расчет. Те камни оказались яйцами какой-то твари. Дьявольски неприятной твари. То, что ты согревал, попыталось сожрать тебя, как только вылупилось. Ты совсем не помнишь, как вернулся обратно в прибежище и вынес один из камней?
Расчет сосредоточенно разделывал прыгуна.
— Нет. — Немного помолчав, он сжал зубы и признался:
— Но мне что-то снилось…
— Снилось?
Зельда ждала объяснений, видя, что Расчету приходится бороться с собой. Трудно было понять, что он хочет: вспомнить или забыть.
Застыв с ножом в руке, Расчет невидящим взором уставился в заросли.
— Я помню, что мне нужно было сделать что-то. Что-то очень важное. Очень необходимое. От этого зависела чья-то жизнь. И если бы я послушался, то перестал бы мерзнуть. Мне было так адски холодно! Это все, что я помню.
Зельда сомневалась в искренности его слов — но не сомневалась в том, что большего он не хочет вспомнить.
— Ты во что бы то ни стало хотел вернуться в прибежище. Я пыталась остановить тебя с помощью «Лунного света в зеркалах», но с тем же успехом я могла бы попытаться с тобой потанцевать.
Он быстро поднял голову, встревоженно посмотрев на нее:
— Я сделал тебе больно?
— Нет, что ты. Аккуратно посадил на травку, — жизнерадостно сообщила она. Увидев, как изменилось его лицо, она поспешила его успокоить:
— Не беспокойся. У меня ничего не сломано. Ты не пытался сделать мне больно, просто хот, ел, чтобы я тебе не мешала. Самое интересное, что когда ты зашел внутрь, чтобы взять яйцо, иллюзии не включились.
— Откуда ты знаешь? Может, я просто был так плох, что ничего не чувствовал.
— Знаю, потому что пошла за тобой — и абсолютно ничего не увидела.
— Пошла за мной?! — Он досадливо вздохнул, но нотации читать не стал. — И что было дальше?
Зельда рассказала ему о том, как раскололось яйцо и из него вышла голодная синяя тварь, и как она решила уничтожить остальные яйца.
— После того как я разбила все яйца, иллюзии тоже не стали меня останавливать. По-моему, ловушка была каким-то образом связана с ними. Защитный механизм. Не удивлюсь, если идея состояла в том, чтобы не отпускать добычу от яиц.
— Пища для новорожденных?
— И, может быть, источник тепла для них же. Ведь неизвестно, сколько времени тут пролежали эти яйца. Детеныш вылупился только тогда, когда ты согрел одно из них своим телом. Что это могло быть за существо, Расчет? И как оно сюда попало? Мы же видели: ни один из обитателей планеты не пересекал границу поляны и не заходил в прибежище.
