как мне от этого тяжело?
Мой желудок переворачивается от его слов, и мое сердце начинает учащенно биться, зная, что он наблюдает за мной.
Эмми: Я думала, тебе это понравится, босс.
Его светлость: Я бы предпочел увидеть это на полу.
Поворачиваясь туда, где, как я теперь знаю, находится одна из камер, я прикусываю нижнюю губу и приподнимаю подол своей кофточки, обнажая перед ним свой живот.
Он немедленно начинает печатать.
Его светлость: Вы дразните меня, миссис Чирилло.
Высунув язык в камеру, я снова устраиваюсь поудобнее в теплой постели, когда приходит набор инструкций, в которых говорится, что мне нужно найти определенное приложение на планшете и открыть его.
Тео дает мне пароль, и всего через несколько минут у меня появляется черный экран с маленьким колесиком, вращающимся посередине.
Эмми: Он загружается…
Его светлость: Это того стоит. Поверь мне.
Я жду, и затем экран начинает мерцать, оживая. Сначала изображение неровное, но даже при этом я точно знаю, на что смотрю.
— О Боже мой. Тео! — Я ахаю, когда передо мной возникает очень четкое изображение его, лежащего обнаженным на своей кровати.
— Привет, детка. Решил, что будет справедливо, если ты тоже понаблюдаешь за мной. Присматривай за мной и убедись, что я не дрочу каждую секунду дня, думая о своей чертовски горячей жене.
— Черт, мне нужны наушники, — говорю я в панике, открывая свой ящик. Последнее, что мне нужно, это чтобы папа или Пайпер проходили мимо моей спальни и слышали Тео и его грязный язык.
— Я знаю в том ящике еще кое-что, что тебе могло бы пригодиться.
— Ты порочный.
Нахожу свои AirPods, вставляю их в уши и подключаю к ним планшет.
— Хорошо, пожалуйста, продолжай.
— Нет, это твое шоу, детка. Ты рассказываешь мне обо всем, что хочешь посмотреть. Я даже сделаю вид, что не знаю, что ты наблюдаешь. Вроде как это справедливо.
Мое сердце переполняется, зная, что все это ради того, чтобы исправить еще несколько его ошибок.
— Я люблю тебя, — выпаливаю я, мой мозг даже не осознает, что слова вот-вот сорвутся с моих губ.
Он резко садится на кровати, его рука немедленно отпускает его твердый член.
Он моргает в камеру, как будто не мог расслышать эти слова через динамик.
— Скажи это еще раз, — шепчет он. Мягкость и уязвимость в его голосе заставляют мое сердце болеть.
Черт, почему я не сказала этого раньше, когда мы были лицом к лицу?
— Я люблю тебя, Тео, — повторяю я снова, мой голос срывается от эмоций.
— Черт, Эмми, — вздыхает он, убирая волосы с лица и дергая до боли. — Я, черт возьми, не заслуживаю тебя. Я не заслуживаю слышать эти слова из твоих уст.
— Позволь мне самой судить об этом. Сейчас, — говорю я, возвращая разговор в нужное русло. — откинься на спинку кровати и обхвати рукой этот огромный член. — Мои щеки горят, когда я произношу эти слова в экран, но я не могу отрицать, что внутри я не сгораю. Я могу только представить, как это было горячо — наблюдать за мной, когда я ничего не знала. Господи, я такая же чокнутая, как и мой муж.
— Нравится? — Спрашивает он, нуждаясь в моей похвале.
— Да, именно так.
Откидывая одеяло, я демонстративно засовываю руку в шорты и громко ахаю, когда мои пальцы соприкасаются с моим жаждущим клитором.
— Черт, детка. Ты такая чертовски совершенная.
— Тогда хорошо, что я твоя жена, а? — Я издаю стон, просовывая пальцы внутрь, мои глаза прикованы к экрану, где он работает над собой.
— Знаешь, если я не могу заполучить тебя в свою постель, то это определенно следующая лучшая вещь.
Стон срывается с моих губ, когда он начинает проводить руками по своему упругому прессу.
Господи, почему мой муж такой чертовски сексуальный?
— Я думаю, тебе просто повезло, — стонет он, отвечая на вопрос, который я, сама того не осознавая, произнесла вслух. — Черт возьми, я люблю тебя, Эм. Лучшее, что ты когда-либо делала в своей жизни, — это шла прямо ко мне. Черт, — снова ворчит он, мышцы его предплечья напрягаются, когда он почти яростно накачивается. — Я никогда не отпущу тебя, Мегера. Никогда.
— Никогда, — кричу я, проигрывая борьбу со своим оргазмом, в то же время он стонет мое имя, и я могу наблюдать, как горячие струйки спермы стекают по его животу.
— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, — повторяю я, когда мое тело снова погружается в изнеможение.
Мы оба приводим себя в порядок и остаемся перед камерой, когда уютно устраиваемся в постели, все еще на связи, когда я засыпаю с его голосом в моем ухе.
И мы делаем то же самое в течение следующих нескольких ночей, поскольку он выполняет свое обещание не торопиться, несмотря на свое желание прийти и внедриться прямо в середину моей жизни.
29
ЭММИ
— Привет, малыш. У тебя был хороший день? — Спрашивает папа, когда я иду на кухню после школы в четверг днем.
— Э-э… — Образы Тео, тащащего меня в раздевалку для мальчиков и целующегося все свободное время, заполняют мой разум, и я съеживаюсь, когда мои щеки начинают гореть. — Да, все было хорошо.
Он смотрит на меня с подозрением, но больше ничего не говорит.
— Здесь, — говорит он, решив проигнорировать это. — Это пришло для тебя.
Мой взгляд падает на белый конверт на столе, и я не думаю о нем, пока он не протягивает его мне, и я не вижу знакомый почерк.
— Это от мамы, — выдыхаю я, слишком потрясенная, чтобы сдерживаться.
— Да, — соглашается папа.
— Что там говорится? — Глупый вопрос, но кровь стучит у меня в ушах, и мой гнев нарастает, когда все причины, по которым я должна вынести это наружу и сжечь, мелькают в моей голове.
— Это адресовано тебе, Эм. Я бы не…
— Я знаю. Мне жаль. Я просто не ожидала…
Он смотрит на свои часы, и я понимаю, что он уже должен быть на работе.
— Ты хочешь, чтобы я остался и открыл это с тобой?
— Нет, — уверенно говорю я. — Это просто письмо от моей мамы, насколько оно может быть плохим?
Папа улыбается в ответ, но в лучшем случае это натянуто. Он более чем осознает, насколько плохо это потенциально может быть.
— Иди, пап. Честно говоря, я в порядке. И Пайпер скоро будет дома, если кому-нибудь понадобится помешать мне пойти и убить ее. — Это шутка, но, судя по гримасе
