— мне не о чем волноваться, значит, так и есть.
Я гуляла, занималась домом, ребенком и готовилась к родам. Золотая осень хозяйствовала в парках. Здесь было иначе — не так жарко, как в Ростове, и легче дышалось без воспоминаний. Я бродила с маленьким Эмилем по тропинкам, усыпанным мокрыми листьями. Он уверенно держался на ножках, обхватив мою коленку, и с детским изумлением смотрел, как опадают листья.
А я… я вспоминала набережную Ростова. Два года назад по ней ветер так же гнал сухие листья. Я улыбалась, глядя на закатное солнце, радовалась ветру и холоду. Этот город принял меня, как когда-то Ростов, и я надеялась, что он меня полюбит. Он щедро одарил меня будущим, семьей и любовью…
Постепенно жизнь входила в колею. Двое детей — большая ответственность, большая нагрузка. Первое время я сомневалась, справимся ли мы, но через три месяца Эмилю разрешили работать. Конечно, после криминального опыта вставать на ноги заново с легальным бизнесом будет нелегко, я так считала. Нам так жить несколько лет, я боялась, он не сможет найти себя в обычной жизни. Он занял денег у нашего юриста, думаю, просто не оставил ему выбора, и снова занялся рекламой. Страхи оказались напрасными. В бизнесе он чувствовал себя, как рыба в воде. Ожил, я с большой радостью принимала перемены в нем. Видела, что бывают сложности, Эмиль уставал, иногда злился, но дела потихоньку шли в гору. Пару раз он звонил, чтобы узнать новости о брате. Не сказать, что тот его слишком интересовал. Но общие сведения он хотел знать. Феликс оправился после ранения и тихо уехал. Ходили слухи — за границу. Дальше Эмиля не интересовало.
На очередном УЗИ нас обрадовали, что я жду девочку…
— Да, точно, — сказал Эмиль. — Будет дочь. Я рад.
Я испытала смешанные чувства, и на первом месте — страх… За нее и ее будущую жизнь, но нашу дочь будет кому защитить. И отголосок прежних сомнений.
Через несколько месяцев живот подрос, малышка вовсю пиналась. Эмиль заново открыл вкус к работе. Встречался с клиентами, деловыми партнерами. Несколько раз все вместе мы ходили в ресторан, я завела пару подруг. Правды я про себя не рассказывала. Муж бизнесмен, переехали по работе, домохозяйка в декрете… Когда врешь, оказываешься в измененной реальности. Я никогда не забуду, как выла на могиле мужа, разрывая ее замерзшими пальцами, но надеюсь, что со временем воспоминания станут тусклыми. Конечно, я не забуду этого… Все осталось. В моих дневниках, которые я забрала с собой, в памяти, в сердце. Мы жили не так роскошно, как раньше, но я была рада, что криминальных денег в нашем бюджете больше нет. Эмиль нашел смысл в улучшении своего бизнеса, семье, а затем заговорил о том, чтобы продолжить учебу, написать докторскую. Вернуться к тому, что делал в молодости. Он сказал, что это престижно.
Я очень волновалось… И рада, что не ошиблась в нем. Чувство собственного достоинства не позволило ему отчаяться. Он прошел курс лечения, ему прямо говорили: дело в образе жизни. Два тяжелых года ударили по его здоровью. Он покончил с криминалом, а обычная жизнь силы из него так не вытягивала. Даже бизнес.
Все было нормально. Все было хорошо. Но чем ближе к родам, тем сильнее я беспокоилась, и это была не только естественная тревога перед встречей с малышкой. Я не могла отделаться от мысли, на кого она будет похожа. Все вспоминала, как он целовал меня в прихожей, отводя глаза и устало говорил: не о чем волноваться.
Схватки начались в середине мая. Эмиль был на встрече с клиентами.
В очередной раз почувствовав недомогание, я набрала его номер. Он просил звонить — в любое время, и не важно, чем он занимается.
— Эмиль, — выдохнула я, услышав черствый голос. — У меня схватки. Я рожаю.
Глава 50
Он приехал встревоженный, словно через весь город летел на красный.
— Дина, как ты?
Морщась и поддерживая живот, я приподнялась с дивана, где мучительно корчилась от боли. Няне я позвонила пораньше, но ей нужно время доехать, а нам бы поторопиться: говорят, вторые роды быстрее первых.
— Не хочу без тебя, — шепотом призналась я и зажмурилась от волны боли. Я совершенно не ожидала, что рожу сегодня — все началось неожиданно.
Эмиль сел рядом и поцеловал ладонь.
— Я с тобой. Я ведь приехал, видишь?
Я улыбнулась с закрытыми глазами. Он целовал мне пальцы и было так хорошо, несмотря на боль. Больше всего я мечтала, чтобы меня накрыли пушистым пледом и оставили в покое наедине с любимым.
Я приоткрыла веки. Сквозь кружево ресниц было видно, как он сидит, уткнувшись носом в ладонь. Пальцами я ощущала влажное дыхание, а когда шла новая схватка и я неосознанно напрягала руку, Эмиль целовал фаланги, пока я не расслаблялась. Рот сурово сжат, в глазах была тревога.
Прости меня, Эмиль…
Я провела по слегка колючей щеке ладонью и он удивленно поднял глаза. Я не могла говорить, не хотела — дышала, пока могла между схватками. Но, думаю, он видел любовь в моих глазах. Я притянула его руку ко рту и поцеловала. За то, что люблю его. За то, что он со мной. Просто потому, что хочется.
— Маленькая…
Через десять минут приехала няня. Эмиль помог мне спуститься и посадил в машину. Я слабо охнула, когда мы выезжали со двора. Руки мужа дрожали на руле, но он не гнал. Мы не говорили — он полностью сосредоточился на дороге.
А я вспоминала тревогу в глазах. Он ведь мог не сказать правды…
Не сказать, от кого ребенок на самом деле, потому что в тот момент это ничего не меняло. И сейчас — именно сейчас мне захотелось точно услышать результаты теста, а не его «не о чем волноваться».
— Эмиль… — позвала я, задыхаясь от боли.
Мы проезжали оживленный перекресток. Месяц назад мы заключили контракт с клиникой, Эмиль целеустремленно вез меня туда.
— Эмиль, пожалуйста… Что было в результатах теста?
Я видела, что услышал — по тому, как зубы сжал.
— Эмиль, чья эта дочь? Пожалуйста, скажи мне. Мне важно знать сейчас, до того, как она родится!
— Моя, — отрезал он. — Тебе понятно? Это моя дочь.
Я шмыгнула носом, вновь проваливаясь в бездну боли. В этот раз переносить схватки было легче.
— Чего ты боишься? — я расплакалась, резко теряя силы. — Тебя что-то тревожит… Что? Не скрывай, прошу.
Машина начала тормозить — оказалось, мы
