их считал на всякий случай, покусывая губу – да до хрена, десятки машин. Потом БТР, потом просто грузовики, кунги с солдатами, какая-то хитрая техника с антеннами наверху, снова танки, замыкающие машины боевого охранения и разведки.
На паре грузовиков Ватник разглядел запылённые, но отлично видимые символы парашютных войск. Свои когда-то, сослуживцы, а теперь…
Дорога на Кавино была открыта.
Какой тут, к бесам, их, разведчиков, героизм: что дальше делать Республике?
22. Победа
– Товарищи! – Звягин поднялся из-за стола, навис над ним, словно оратор над трибуной, хотя слушателей было всего трое, маловато для митинга. – Благодаря героическим, да-да, товарищ Иванов, перестаньте хотя бы сейчас скептически улыбаться! – героическим усилиям разведбата и казачьего отряда атамана Бутова, задержавшим наступление на ночь, мы успели провести косметический, но достаточный ремонт взлётно-посадочной полосы аэропорта. Битум практически застыл, благодаря специальным присадкам, мусор убран, полоса расчищена и укреплена.
– А оборудование? Навигация? Наземные службы? – уточнил Венич. – Я не силён в авиации, но всё-таки: как они собираются садиться?
Санников, не имевший формального статуса в руководстве наркомата обороны, но – тем не менее, обладавший всем понятными полномочиями, устало потянулся:
– Не волнуйтесь. Всё же не гражданские борта, в Афгане ещё и не так бывало. Да и сирийский опыт, знаете ли… В общем, полчаса. Не больше. Радиомаяки привезли, а в остальном – по визуальному контролю.
– Две колонны нахлов на подходе. Им до города час-полтора при сохранении тех же темпов перемещения. – Венич покосился на Звягина: тот возвышался горой над ними. Уверенный, по-хорошему злой, как бойцовый пёс перед схваткой.
– И за это не переживайте, до городских боёв дело не дойдёт, – уверенно сказал Санников. – Не в этот раз точно.
Остатки батальона дождались ухода колонны техники: хотелось плюнуть ей в спину, конечно, или хотя бы попробовать расстрелять один из грузовиков – всё меньше солдат противника добралось бы до Кавино, но – приказ. Сидели, молчали, ждали, пока в облаке пыли скроются последние машины врага.
– Бойцы, – негромко сказал Ватник. Орать необходимости не было, все выжившие и так в пределах слышимости. – Слушай мою команду. Надо доставить раненых в госпиталь, для этого ищите транспорт. Любой транспорт, кроме машин ополчения, естественно. Угрожайте, покупайте, просите, угоняйте – не важно. Раненые должны получить помощь. Для этого оставляю здесь три тройки: Медведя, Саши-малого и Лациса. Остальные – за мной в город. Но не вдогонку за колонной, конечно, пойдём в обход, к Южному мосту, там переберёмся.
– И что делать там будем? – поинтересовался Алихан. – В смысле, есть, так точно, приказ выполняю. Просто интересуюсь заодно…
Интересуется он! Вот что значит, не военные люди, не кадровые. Смелые, отважные, жизнь готовые отдать за Родину и товарищей, но такие вот. С ненужными вопросами. Впрочем, он, Ватник, и сам такой: срочная служба осталась в далёком прошлом, а банковская дисциплина – немного другое.
– Объясняю, боец: идём на соединение с теми частями ополчения, которые попадутся первыми. Конечная цель – выход в город и выполнение приказов наркома обороны. Доступно?
– Так точно, вполне.
Дмитрий встал: шатало, конечно, но что делать. Таблетки из аптечки уже принял, голова не так болит, а до остального дела нет. Добраться бы до своих, разберёмся и с контузией.
– Дрон, назначаю командиром первого взвода, сам поведу второй. Условно делимся на две группы для меньшей заметности, идём не по дороге, а через сады, не высовываясь. У реки объединяемся, переходим мост, там останавливаемся. У моста должна быть охрана, возможно, будут новые указания. Алихан, на тебе рация – взялся, так и тащи.
– Так точно, товарищ капитан.
Попрощались с ранеными и оставшимися для организации их перевозки бойцами и пошли. Двумя колоннами, быстро превратившимися в совершенно неорганизованное движение. Но в садах так и лучше – беспилотники не примут за воинскую часть.
Трубы, часть поливочной системы, брошенные горы ящиков для сбора урожая, попался грузовичок – завели, отправили бойца на нём обратно к раненым, как раз все и поместятся, а нашим проще будет. Длинные ряды деревьев, ветки ломятся от плодов, а людей – никого. Все заняты войной, а не фруктами. Ватник сорвал пару яблок: сорт поздний, только вызрели к концу августа, но наливные, сладкие.
– Как думаешь, командир, разобьют наших? – тихо поинтересовался Алихан. Хоть не орёт во всю глотку, что-то понимает: остальных бойцов не стал напрягать такими вопросами.
– Не знаю, – честно ответил Ватник. Надо бы что-то бравурное сказать, патриотически-однозначное, да только, после увиденного количества бронетехники и живой силы нахлов, не получалось. Вот честно и ответил. – У нас ресурсы есть. И танки, и артбатареи, и «грады». Мало только, а у врага вон какая силища, сам видел.
– Ну это да… А заметил машины этих клоунов, «вбивцев»? Чистый цирк. Разукрашенные как фургоны клоунов в кино.
– Так они и не солдаты. Не бойцы. Но если Республика падёт, от них больше всего наплачемся. В Великую Отечественную обычные фронтовые части вермахта не особо зверствовали. Всякое бывало, конечно, но в основном СС и отряды местных пособников отличались, они и жгли деревни, и пытали, и расстреливали мирное население. Я и фронтовиков их не оправдываю, не подумай, но крови от «вбивцев» больше будет. В разы. Несмотря на то, что клоуны на вид.
Дмитрий вспомнил рассказ Аллы, там ещё, в Плясово-Коровьем, о повешенных русских в одной из деревень, и замолчал. Алихан тоже не рвался продолжать разговор.
Настроение было подавленное. Какое оно ещё может быть у разбитых войск, возвращающихся – понятное дело – на верную смерть. До последнего патрона, до последней капли крови, но иначе никак.
В стороне от Кавино, где когда-то был процветающий аэропорт, международный, между прочим, с рейсами во все концы света, раздался гул. Не обычная канонада орудий, не взрывы, а что-то непонятное. То есть понятное, конечно, но неожиданное.
– Всем внимание! – сказал в рацию Дмитрий. – Похоже, нахлы всё-таки решили применить авиацию. Рассредоточиться, на открытые места старайтесь не выходить, идём под деревьями.
Они, остатки разведбата, конечно, не цель для бомбардировщиков и штурмовиков, но хрен их знает, где атакуют, всякое может быть. Как же так-то, русские же закрыли небо ещё в начале войны, а теперь вот… Слили их, что ли, пока разведбат насмерть стоял в развалинах авиазавода? Очередные соглашения, от которых потом кровью плачут, из-за санкций и прочего?!
– Дим… – Алихан даже рацию уронил на землю, так удивился. Хорошо, что ей швыряться можно как угодно, на то и рассчитана. – Командир, это русские!
Гул нарастал, теперь уже было видно и его
