— Но зачем это делать? Демоны ведь могущественные, вы сами говорили об этом!
— Нас защищает от демонов то, что они — существа не из плоти, а из энергий. Обладая огромными силами, они не могут применить их в нашем мире без помощи человека. Человек должен позволить управлять собой, через него демон и творит свои тёмные дела.
— Так же и с богами, да? Они помогают своими силами, но пользуются нашими руками.
— Вы всё правильно понимаете, — Дэбрэ кивнул.
— Вот и ответ, — сказала я. — Вы спрашивали, как я пришла в этот мир. Я обратилась к богам: к Деве-Сестре и Отцу-Защитнику. Я молилась и рисовала пентаграммы. Одну видела на молитвеннике, другую — на защитном медальоне. Я делала это часами, пока не устала так, что уже не понимала, что делаю. И тогда две пентаграммы объединились в одну, и в ней одной стало и мужское, и женское, и Богини, и Бога. Когда это произошло, я очутилась здесь, в огненном круге. А дальше вы всё знаете, вы же там были.
Дэбрэ долго молчал.
— Я видел пентаграмму на вашем теле собственными глазами. Не могу спорить с очевидными фактами. И другого объяснения нет, но…
Он встал, прошёлся туда-сюда по гостиной. Его волнение чувствовалось на расстоянии.
— Понимаете, Майя, такого не бывает. Боги помогают нам редко, — наконец сказал он. — Так редко, что я не помню последнего достоверного случая.
— Но мы молимся, — сказала я, до попадания в этот мир толком не молившаяся ни разу.
— Обращаясь к богам, мы напитываемся уверенностью в победе, в правильности нашего выбора. По определённым признакам можем понять, одобряют ли боги наши поступки. Но прямое вмешательство, причём такое значительное — это крайняя редкость.
— Возможно, Дева и Отец вмешались, потому что демон Майри был очень силён, а у богов в этом мире нет других рук, кроме наших. И они воспользовались моими, чтобы изгнать зло из этого мира.
Дэбрэ остановился напротив меня. Его взгляд было тяжело выносить, но я постаралась не опускать голову.
— Именно так и произошло. Демон должен был растерзать вас, я не успевал помочь, изгнать его до того, как он навредит вам. И даже если бы только ранил его — вы находились рядом, он убил бы вас, разъярившись от боли, просто из мести, потому что мог. Но случилось иначе. Он коснулся вас, и я уже думал, что всё, потеряю вас снова. А он отпрянул, начал вопить от боли, и тогда звук флейты легко прогнал его. И я не уверен, что там, где он оказался, не лежит теперь лишь кучка пепла. Исчезая, он весь светился, чернота в нём пошла трещинами, он изнутри горел золотистым огнём — точно таким, какой я видел на пентаграмме на вашем теле. Это меня и поражает. Вы меня поражаете, Майя. Это вы уничтожили демона, тот золотой свет в вас.
Я встала, как и он, больше не в силах сидеть на месте. Волнение сделало мои пальцы холодными, ладони — влажными. Я вытерла руки о платье. Потом подумаю о том, что выглядело это не слишком красиво. Потом, когда перестану так волноваться и переживать.
— У меня есть ещё один способ поразить вас, Дамиан.
Я глубоко вдохнула и коротко выдохнула. Ну же, решайся. Сейчас тот самый момент.
— Только не пугайтесь, — предупредила я.
Он усмехнулся — мол, страх? Это вы обо мне? И тогда я решилась.
Я протянула ладонь в его сторону и заставила её загореться тем золотистым огнём.
— Эта сила осталась во мне, — сказала я, раз он поражённо молчал. — Софи думает, что это не огонь, а свет. Он совершенно не жжёт.
Как и Софи, первое, о чём попросил Дамиан — это позволения коснуться меня.
— Софи было больно, — ответила я.
— И всё же я попытаюсь.
Он взял меня за запястье. Его лицо исказилось, но свою руку он не отнимал. Отступил не меньше чем через минуту. И всю эту минуту мог слышать мой сходящий с ума пульс.
Судя по тому, как он потом повёл себя, у него тоже гудела голова. Неровной походкой он дошёл до столика и выпил воду прямо из графина. Осушил его почти до самого дна и на лицо вылил остатки.
— Вы теперь как живой амулет Бога-Отца, — сказал он, не поворачиваясь ко мне. — Когда касаешься вас, словно говоришь с богами.
— Это плохо? — спросила я.
Он повернулся ко мне.
— В некотором смысле вы теперь святее всех сестёр вместе взятых.
Кстати, о сёстрах.
— А что значит быть сестрой? — Этот вопрос давно меня волновал, только задать его случая не представлялось.
— Быть сестрой или братом — открыть свою душу Богине или Богу. Ваша, несомненно, открыта так, как не дано никому из известных мне подвижников.
— Я не собираюсь становиться монахиней, — предупредила я сразу. — Даже не думайте мне это предлагать.
Дамиан кашлянул, прикрыв рот ладонью. Пришла его очередь прятать смех.
— Я и не собирался. Наоборот, хотел просить вас стать моею женой.
— Вот так сразу? — Я вернулась к креслу и села. — Нет, так не пойдёт.
Кажется, он ожидал услышать другой ответ.
— Вы отказываете мне? — спросил он неуверенным тоном.
Я продемонстрировала абсолютную убеждённость в принятом решении:
— Ну конечно.
Дамиан подошёл ближе и опёрся бедром о стол.
— Можно узнать почему?
Я скрестила руки на груди, повторяя принятую им позу.
— Только что вы любезно пообещали мне галантные ухаживания, а теперь собираетесь от них отказаться. Получите моё «да» и решите, что дело сделано, и можно больше не стараться произвести на меня впечатление. Такое меня совсем не устраивает.
— Но позже вы скажете «да»?
— Я подумаю об этом. Вы почти идеальный мужчина, но даже на солнце есть пятна. У вас, — я начала загибать пальцы, — ужасная работа, очень опасная, я бы сказала — мерзкая и пугающая. Во-вторых, вы очень недоверчивы и склонны проверять даже близких, устраивая ловушки…
— Демон вселился в мою старшую сестру. Я долго не хотел в это верить, боялся открыть глаза, и мой отец пострадал. Я потерял всю семью, потому что не желал видеть правды. И простите меня, но этот урок я запомнил на всю жизнь. Пусть я буду подозрителен, пусть даже обижу вас, но больше никого не потеряю из-за беспечности.
— Мне очень жаль, — тихо сказала я.
Это ужасно. Он, как и я, потерял всю семью из-за демона. А потом ещё и вся эта история с Майри — он, наверное, был почти уничтожен, когда понял всё.
Жестоко копаться в таких вещах, но сегодня у нас день откровений, и неизвестно, когда настанет другой, так что я спросила:
— До разрыва отношений вы не заметили признаков одержимости в Майри?
— Ещё год назад она была другой. Её разрушение сильно ускорилось в последнее время. Пожалуйста, не будем о ней. Лучше расскажите, в чём ещё я плох, чтобы у меня появился шанс понравиться вам. Что там третье, какой недостаток?
