крейсером, ни эсминцем.
— Наверное, ты прав, — кивнула Джеки. — Потому что операция рассчитывалась под единственный удар, который кристаллы должны проморгать. Не столько сильный, сколько точный.
— Угу. Еще бы у них моргалки найти.
— Видимо, нашли. Потому что мы подкрались и бахнули, а они момент упустили.
— И как подкрались?
— Полк десантный на поперечную орбиту отправили. Один батальон ударный, остальные подавления. Сначала должны были отвлечь, а как только основной удар удастся, зачистить. Ну и отдельно работала техподдержка для экспресса анализа и реагирования на непрогнозируемые изменения. Поэтому все разом рванули вниз с поперечной орбиты, разогнались до предела. Затем ребята из подавления разлетелись и ввязались в бой, а те, кто из основного ударного остались по центру. Состыковали машины и вырубили движки. Вообще все излучение отключили. Неслись мертвым пустым баллоном. Расстояние до цели, наверное, на пальцах отсчитывали, пока основные силы по периметру перестреливались. Уже у самой поверхности агломерации вдарили и на куски разнесли.
— Прямо так и разнесли? — Яр изогнул кустистую бровь.
— Точно, — кивнула Джеки.
Тот единственный выстрел выглядел сказочно красивым, как и все в этой страшной мясорубке. Плотность энергии импульса была настолько высока, словно не световой удар, а ледяное копье архангела во всей своей мощи врубилось. Острое, тяжелое, пронзившее насквозь жестокое каменное сердце. Так что распалось оно на несколько кусков. В воображении Джеки за сотню километров слышался хруст лопнувшей горной гряды. Чернота гигантских трещин вспыхивала светом, голубела, а потом обращалась в нечто темно-синее, текло свежей краской по надломленной части.
Смертельно раненная тварь взбесилась. Плотные световые удары по маневрирующим машинам обернулись слепящим хаосом. Ребята групп подавления работали на пределе, отстреливались и уворачивались от смертоносного потока силы. Джеки словно видела их сквозь раскаленные фюзеляжи. Симбиоз рук, мышления и стали. Вплавленные в кокпиты тела солдат. Одиночная боевая авиетка — утыканный пушками летающий скафандр десантника, который подчиняется малейшим движениям мышц и мыслям.
— Знаешь, сгорели без следа больше тысячи ребят. Ни кусочка тела, ни пепла — просто вспышка в космосе, и ничего.
Губы Джеки против воли задрожали. Сейчас горло запрет комком и покатятся слезы. Она отчаянно заморгала, хлебнула бодрящий напиток и закашлялась. Глупо, так глупо. Психика раз за разом выкидывала фортеля, так что хватит с нее военных подвигов. Интуиция и высокий уровень эмпатического фактора, возможно, и повышали ее реакцию и выживаемость в бою, но распаляли воображение так, что потом жить не хотелось. Не то что мясо, даже фасоль не лезла в горло.
— В общем мы справились с тварью, — усилием воли отчеканила Джеки хмуро жующему напротив Яру. — Все дело в точном попадании. Дальше пошло проще. Как говорил один мой знакомый военный хирург: главное правильно надсечь, потом уже можно рассечь и отсечь. Так все и сделали.
— Точное попадание? Нашли уязвимое место? — спросил Яр с мрачным интересом.
— Что-то вроде. Точку, где можно зарегистрировать изменения. У ударной группы на подлете работал радар-детектор, чтобы определить место перестроения. Разрыв в массе идеального кристалла. Всполох света. Точка напряженности.
— А потом вы высадились и добивали?
Джеки подняла глаза на движение у входа в бар. Сразу трое. Вряд ли военные. Тела самые обычные, не измененные, не прокаченные. Наверное, технические подразделения. Сама ценная и уязвимая часть армии. Серый ворот у первого вошедшего затянут до самой щетины на подбородке. Пальцами пощелкивает, а сам оглядывает помещение. Неужели кого-то могут интересовать хорошие места в этой затянутой серостью и тревожным миганием норе. При таком освещении не заметно, что когда-то над внутренним пространством бара работал неплохой дизайнер. Трое гостей сухо кивнули и прошли дальше.
— Как бы то ни было, я рад, что ты в порядке и ни царапины. Надеюсь, успела увидеть с Луны наш голубой шарик.
Джеки грустно улыбнулась.
— Он с виду все такой же. Уютный и безопасный.
— С виду.
— Хотя бы и так. А вот о тебе, лейтенант, и такого не скажешь. Хмурое, квадратное страшилище.
— А я надеялся, что тебе нравлюсь. Мечтал пригласить на свидание.
Яр придал лицевому кирпичу жалостливо-умилительное выражение.
— Попробуй. Я теперь одинокая девушка. Ты, кстати, прыгаешь по облакам?
— А то!
— Только чур без экзоскелета и зверского оскала.
— Я побреюсь и надену кроличьи ушки, принцесса.
Принцесса… Джеки откинулась, инстинктивно убирая руки под темный край стола. Брат её так называл и Майкл иногда.
— Принцессы на войне не выживают, солдат. Только злые и мстительные разбойницы.
Яр взглянул внимательно, с шумом вдохнул воздух.
— Надеюсь, ты ошибаешься, Джеки.
Надеется он. Джеки уже с трудом представляла бег без прицела перед глазами и джойстиков пушек в руках. Забыла, как двигаться и при этом не стрелять, не резать драгоценные глыбы на куски? Слитые воедино реакции тела. Прыжок, поворот, выстрел. Наверное, это и есть синдром войны, записанный напрямую в кровь.
Их высадили на Луну, когда с воздуха сделали все возможное. Раскололи кристаллического спрута на тысячи кусков. Но и этого было мало. Скорость решала все. Чтобы он не сросся и снова не стал смертельно опасен. Джеки бежала по какой-то бесконечной слоистой лестнице. То вверх, то вниз. Перепрыгивала через провалы между сверкающими осколками турмалинов, сбивала лазером режущие углы. Вычислительная система боевого скафандра отслеживала точки реанимации врага, малейшее движение и вздутие. Задача десантника зачистки успеть уничтожить наросты, чтобы предотвратить ответные лазерные удары. Затем резать, крошить и не терять ни миллисекунды. За ними с тяжелым снаряжением шли группы консервации. Они плевались по каменным осколкам капсулами, оплавляли безупречной красоты кристаллы, чтобы ослепить, замедлить способность к регенерации.
— Я совсем перестала себя узнавать, Яр. Знаешь, когда просыпаюсь после стандартного наведенного сна, до зуда хочется стрелять и уничтожать. Словно программа во мне записана.
Время от времени ее захлестывала злость. На все вокруг и отдельно на романтичную дуру в фарфоровом московском домике. Она обостряла чувства, делала ее быстрой, как луч лазерной пушки. О брате и Майке Джеки почти разучилась вспоминать.
— Может и так. Мы все теперь немного роботы, запрограммированные убивать. Хорошо хоть не друг друга. Ты включена в батальон на вылет к Марсу?
— Не дождешься, лейтенант?
— Ты же любишь быть со мной в команде.
— Меня забирают в группу минерологов по исследованию кристаллов. Прямо здесь, на Европе. Не спрашивай почему, не знаю.
Яр разочаровано двинул челюстью и посмотрел на пустую тарелку.
— Понятно. Добрались до тебя маньяки-геммологи. Не боишься расколошматить им все образцы в приступе боевой ярости?
— Очень смешно. Буду бороться с рефлексами. Если понадобиться — проведу полную дезактивацию.
— Даже не думай, принцесса. Сейчас важнее дрянь уничтожать, а не исследовать. Лучше бы ты
