Поэтому он объяснял, что всех участников организации он оставит в «УВС» и оформит призыв их через военкомат. Тем самым участники его организации избегут отправки на фронт. Эти разговоры он вел настолько часто, что даже меня убедил в том, что война вот-вот должна начаться[686].
И. Д. Осадчий якобы говорил:
Если много дураков нашлось в Отечественной войне защищать Родину, то в будущей войне таких дураков не будет… Наша печать врет по поводу нищенского существования безработных в США[687].
В общем, как говорилось в протоколе допроса М. Н. Федоренко:
Ставка была на войну против Советского Союза. В этом видели все главари и руководящее ядро спасение для «УВС» и его участников[688].
Получив уже первые из таких признаний (непонятно, были они реальными или сфабрикованными), генпрокурор 18 февраля 1953 года поспешил доложить наверх, что отдельные участники организации Павленко «стали давать показания об антисоветском характере этой организации»[689]. К соответствующим кратким запискам, посланным по отдельности Сталину, Берии и Маленкову, были приложены протоколы допросов Константинова и Клименко от 13 февраля 1953 года[690].
Однако на самом деле этого было явно недостаточно. Из полученных показаний следовало, что сам Павленко и его помощники осуждали советскую власть, говорили о тяжелом положении в стране, восхваляли США и ожидали скорой войны между СССР и США, в которой они, возможно, были готовы выступить на стороне врага. Руководители страны вряд ли были впечатлены этими «достижениями» следователей. Подобные дела об антисоветской агитации в огромном количестве фабриковались в недрах советских карательных органов, в том числе в период, когда действовала организация Павленко.
Так, в июле 1951 года надомница артели в Москве Е. Пестель получила срок за то, что слушала передачи радиостанций «Голос Америки» и Би-би-си у соседей и передавала их содержание своим знакомым[691]. Дежурный по станции на Южно-Донецкой железной дороге А. Евтушенко также был осужден за систематическое прослушивание западных станций и распространение полученной информации. Евтушенко рассказывал сослуживцам, что Трумэн обвиняет руководителей Советского Союза в возникновении войны в Корее, а также заявлял, что «руководителей Советского правительства ждет участь Гитлера и Муссолини, и что сам русский народ поможет это сделать»[692].
Член партии с 1919 года, управляющий сбытовой конторой в Свердловске К. Македон был осужден в апреле 1951 года как автор «анонимного антисоветского документа на 17 листах», который послал в одно из центральных учреждений, будучи в служебной командировке в Москве. В этом заявлении, в частности, говорилось: «Дело в том, что у нас в стране идет колоссальная стройка, для этой стройки нужны люди. Вот и решило правительство садить почем зря людей, и в нашей стране сейчас сидит народу до 20 млн человек, буквально 90 % молодежи… Где же справедливость, где логика и революционная законность?.. Народ страдает, заболевает в колхозах, гибнет и издыхает с голоду, а Вы сидите в Москве и говорите о коммунизме и кричите, что наш народ за советскую власть»[693].
В конце 1952 года был осужден за антисоветскую агитацию к 10 годам заключения в лагерях инженер из Москвы В. Кузнецов. Его обвиняли в таких заявлениях: «Я — инженер, член КПСС, а пальто себе купить хорошее не могу… Дали бы мне паспорт, я уехал бы в Америку, так как в СССР больше жить нельзя, невозможно терпеть советские порядки»[694]. Такой же срок по той же статье в октябре 1952 года получил комбайнер из Северной Осетии, участник войны Е. Бабич. Его осудили за достаточно типичные пораженческие высказывания: «В Америке настоящая свобода слова, там все могут говорить и писать. А у нас, в СССР, настоящей свободы слова нет, она зажимается… Скоро война с Америкой и Америка нас победит, так как у нас никто за советскую власть воевать не будет, что колхозники что ли пойдут воевать. За что, если на трудодни ничего не получают»[695]. Такие примеры можно продолжать очень долго.
В общем, полученные в Главной военной прокуратуре показания членов УВС не выходили за рамки доказательств по рутинным делам об антисоветской агитации. Военные прокуроры не смогли получить самого главного: признаний в связях с зарубежными разведками и подготовке к активным террористическим действиям. Арестованные твердо отрицали, что наличие в организации охраны и оружия подразумевало планы вооруженных выступлений. Интенсивные допросы не принесли нужных результатов.
Как сообщалось в записке Главной военной прокуратуры от 23 марта 1953 года, «в настоящее время собрано достаточно доказательств, свидетельствующих о том, что возглавляемая Павленко преступная вооруженная организация является антисоветской. Что же касается целей этой организации, то следствию пока еще не удалось вскрыть действительные намерения Павленко и его организации, а также пока не удалось установить, была ли эта организация связана с иностранной разведкой или националистическим подпольем»[696].
Прокуроры заявляли: «Арестованные нами участники организации „УВС“ показания об антисоветской деятельности дают весьма нежелательно и большинство из них упорно отрицают даже неоспоримые факты, обличающие их в антисоветской деятельности». Сам Павленко признавал только хищения государственных средств. «Антисоветскую деятельность своей организации в целом он отрицает»[697].
Нежелание Павленко и его сотрудников признаваться в участии в антисоветской организации, что резко увеличивало риск расстрельного приговора, было понятно. Более необычна «беспомощность» следствия в достижении поставленных перед ним целей. Как известно, сталинские карательные органы без особого труда выполняли политические заказы по фабрикации дел о «террористических организациях», «шпионских центрах» и т. д. Для этого имелся широкий арсенал средств — провокации, фальшивые показания «свидетелей», пытки. Мы не знаем, какие из этих методов применялись к членам организации Павленко и применялись ли вообще.
В упомянутой справке Главной военной прокуратуры от 23 марта 1953 года говорилось, что в связи с отказом от дачи показаний об антисоветском характере организации «возникает необходимость в проведении ряда очных ставок с Павленко с тем, чтобы изобличить его во лжи, но сейчас это невозможно сделать, так как он продолжительно болеет в результате ослабления сердечной деятельности и по заключению врачей помещен в тюремную больницу»[698]. Вполне возможно, что у Павленко в тюремных условиях действительно обострились проблемы с сердцем. Нельзя исключать, однако, и другие причины госпитализации.
В любом случае время работало на арестованных. Последняя из известных записок
