Сколько на них ругался!.. А последнее время как обрезало. Ни одной! Я и у персонала спрашивал, и у этого железного лба, – он хлопнул по корпусу медицинского аватара, – никто не понимает, почему, куда пропали. А без них как-то… Не так. Не хватает чего-то.
– Я у Арины спрошу, она все-таки биолог, да и животных хорошо понимает, – сказал Влад несколько невпопад, потому что на самом деле был озабочен другим.
Папа, как ему показалось, еще сильнее сдал. Хотя лечащий врач не сказал Владу ничего плохого, но внешний вид отца говорил сам за себя. Впервые Влад понял, что перед ним сидит уже старик. Дорогой, любимый, родной ему человек, но все же старик. Как могло случиться, что мужчина, по современным меркам в самом расцвете сил, еще два года назад легко управляющийся с электроотбойником, сейчас не в силах поднять даже легкий груз? Куда исчез блеск в его всегда решительных глазах? Как это все могло случиться?
– Да что тут спросишь уже? – в голосе Николая Петровича появилась капризная брюзгливость.
Самое тревожное для Влада заключалось в том, что у его отца не было никаких функциональных улучшений в организме. Хотя врачи после кризиса прогнозировали постепенное, но полное выздоровление. Однако процесс реабилитации, поначалу действительно заметный, быстро сошел на нет, оставив Николая Петровича по-прежнему больным. За несколько месяцев не наблюдалось никаких улучшений, хотя к отцу Влада применяли самые разнообразные инновационные методики. И теперь дальнейшие точные прогнозы состояния Исаева-старшего врачи давать уже не решались.
– А как ты себя в целом чувствуешь, что-то болит конкретное? – спросил Влад, присев по обыкновению на перила веранды.
– Ничего не болит, сын, – сказал Николай Петрович хмуро. – Скучно просто здесь. Да и эта коробка умная меня постоянно в шахматы обыгрывает!
– Пап, ну пока я не могу тебя забрать, ты же понимаешь. Тебе еще нужен специальный уход.
– Да я разве об этом? Конечно, я понимаю. Да и дело-то в другом совсем. Так же дома бы сидел, скучал.
– Надо как-то тебе мобилизоваться. Ты же всегда был для меня примером. Нельзя раскисать. На нервной почве все болячки прогрессируют. А если верить в лучшее…
– Да верю я… Правда. И настрой у меня решительный, побороть этот недуг. Прорвемся. Ты расскажи, как там у тебя. Нога совсем хорошо?
– Не просто хорошо, а отлично! Вообще не заметно даже, что была травма. Тренируюсь в полную силу! Дел невпроворот. Как лидер Сообщества я только за эту неделю встречался с четырьмя высокопоставленными руководителями и двумя знаменитостями. У нас уже почти пять тысяч членов в «Новом мире»!
– Ничего себе, растете! Только ты там смотри не зазнавайся.
– Некогда зазнаваться, – отшутился Влад. – Пап, а как ты считаешь… Ну вот если бы у тебя была реальная возможность изменить что-то в обществе. Ну вот так, – Влад щелкнул пальцами, – и все стало так, как ты хочешь, ты бы воспользовался этой возможностью?
– Хм… – Николай Петрович задумался. Морщины, ставшие еще глубже, прорезали лоб. – Знаешь, раньше бы я ответил без всякой паузы – конечно, изменил бы. А сейчас не знаю. Ведь это надо быть стопроцентно уверенным в своей правоте. Потому что, если есть хотя бы один процент неуверенности, он может оказаться решающим. С другой стороны, не зная горечи ошибок, не выбрать правильный путь.
– Как-то неопределенно, пап.
– А знаешь почему? Потому что я теперь боюсь брать на себя ответственность. Раньше сам черт был не брат, а теперь боюсь. И еще знаешь что, сын? Всегда помни, что решения бывают разные. Одно дело, если это касается только тебя и твоей жизни, и другое, если от твоего решения зависит жизнь других людей. Сам ты можешь смело идти хоть напролом, а вот если несешь ответственность за других – ошибка может стоить очень дорого.
– Понятно, – немного озадаченно протянул Влад.
– Что-то меня на философствования сегодня потянуло, – хихикнул Николай Петрович. – Чертова болезнь. Все мозги, пока торчу здесь, сварятся.
– Да ну, бать, о чем ты? Поправишься скоро, махнем куда-нибудь на реку, на рыбалку, как раньше.
– Махнем, махнем, – грустно улыбнулся Исаев-старший. – Ты у Виктора-то не забываешь проверяться? – озабоченно поинтересовался он после некоторого молчания.
– Не забываю, – усмехнулся Влад. – Мы с ним часто сейчас по делам видимся. Он ведь тоже общественной деятельностью, оказывается, занимается.
– Витька? – удивился Николай Петрович. – Ну да, он и раньше уже какие-то Сообщества всегда сколачивать пытался. Особенно когда его СУПЕР чуть не вышвырнула с работы.
– А за что?
– Да за ерунду какую-то. Просто надо было по протекции своего человека в руководство клиники ввести. Ты же знаешь, как это у них происходит. Подсунут нужные данные этой СУПЕР, и вот вам уже рекомендация-вердикт! И не поспоришь – объективно ведь. Машина решила. Двоичный код!
– А доверять-то ему в серьезных вопросах можно? – спросил Влад как бы вскользь.
– Виктору? Можно. Мы с ним не один пуд соли съели раньше. Правда, я в последние годы с ним уже так близко не общался… И знаешь, еще что?
– Что? – Влад вдруг непроизвольно напрягся, уловив в голосе отца какие-то новые нотки.
– Помнишь, я говорил, что мне надо кое-что тебе рассказать?
– Да.
– Так вот. Мы с Виктором однажды совершили преступление.
– Что?
– Да. Подлог. Подделали кое-какие документы. Виктор тогда мне очень помог, хотя сильно рисковал своей должностью. И это касалось тебя. Твоего дальнейшего развития. Если бы мы так не поступили, то ты бы сейчас маршировал где-нибудь на полигоне Юстициона. Поэтому… Надеюсь, ты меня поймешь и не осудишь.
– Пап! О чем ты? Какое «осудишь»?! Да я же сам не хотел туда!
– Поэтому мы и пошли на такой шаг. Чтобы дать тебе нормальное образование и устроить потом на Маяк.
– Отец. Я тебе скажу сейчас очень важную вещь. Несмотря ни на что, я тебе очень благодарен за все. И за это тоже! Я говорю совершенно искренне. Ты поступил правильно. И я представляю, чего это тебе стоило. Пап!
– Ладно, сынок, я всегда надеялся, что ты поймешь.
– И я понял, па.
– Хорошо… Пора тебе, наверное. Вон браслет уже жужжит, я же слышу. Вызывают куда-то!
– Да нет, это просто… Хотя ты прав, действительно пора… Дела! – Влад пружинисто спрыгнул на деревянные доски настила веранды, словно еще раз специально показывая, что нога у него полностью зажила. – Сейчас чаще буду тебя навещать!
– Беги, беги, – махнул рукой Николай Петрович.
Они обменялись крепким рукопожатием.
Влад уже начал разворачиваться, когда услышал требовательное отцовское: «Постой-ка!»
Он снова обернулся.
Николай Петрович всматривался куда-то поверх головы сына.
– Белка! – бормотал он. – Да точно же, вон там сидела… Эх нет… Нет никого, наверное, просто ветер лапу
