– Сантера и Хоукенса?
– Да.
– Он выдаст их, – отвечал индеец, – ибо сын дороже ему, чем сотня Хоукенсов, а Сантера он не ставит ни во что.
После этого он перестал сопротивляться. Предсказание Виннету оправдалось: пошел такой сильный дождь, что мне трудно было найти наш остров. Я выбрал густолиственное дерево, чтобы переждать под ним непогоду.
Ожидание было весьма томительно. Дождь не переставал лить потоками, и утро не наступало. Я промок до нитки и теперь согревался гимнастическими упражнениями. Молодой индеец неподвижно лежал на земле, но он был более закален, чем я. Наконец дождь прекратился, и стало светать, но вокруг был густой туман. Мне удалось все же найти место переправы на наш остров, и я громко крикнул.
– Это брат мой Разящая Рука – отозвался Виннету.
– Да.
– Плыви сюда, кричать опасно.
– Но со мною пленник. Пришли мне хорошего пловца.
– Я приплыву сам, – ответил Виннету.
Как я был рад, что он не попал в лапы киовов! Вскоре голова его вынырнула из воды и тумана. Выйдя на берег и увидев индейца, он воскликнул:
– Да ведь это Олень, сын вождя! Где ты его раздобыл?
– На берегу реки, недалеко от острова Сэма.
– Ты видел Хоукенса?
– Увы, нет! Но я слышал его разговор с Оленем. Возможно, что мне удалось бы его освободить, но в это время заметили тебя, и я должен был скрыться.
– Я уже приблизился к палатке Сантера, как вдруг мне навстречу вышло несколько киовов. Я притаился в траве, а они остановились и стали разговаривать. В это время один из них заметил меня, и они сделали несколько шагов в мою сторону. Я должен был подняться и бежать. Они увидели меня при свете костров и узнали. Я вошел в воду и, чтобы их запутать, поплыл против течения, перебрался через реку и потом достиг лагеря. Но Сантера я так и не видал.
– Ты скоро увидишь его, ибо этот молодой воин согласен быть обмененным на Сантера и Хоукенса. Я уверен, что и его отец ничего не будет иметь против.
– Вот это чудесно! Мой брат Разящая Рука действовал смело, захватывая в плен Оленя, но это лучшее из всего, что он мог бы сделать.
Говоря Виннету, что он скоро увидит Сантера, я не думал, конечно, что это произойдет через несколько минут. Мы поместили Оленя между нами таким образом, что его плечи касались наших, а голова оставалась над водою, его руки были связаны, но он мог плыть, действуя ногами. Пленник уже не сопротивлялся, и мы дружно поплыли к острову.
На реке все еще лежал густой туман, и мы видели не далее, чем на расстоянии четырех сажен. Однако слышать в тумане можно, как известно, очень далеко. Мы были еще вблизи берега, когда Виннету прошептал:
– Будь осторожен! Я слышал что-то…
– Что именно?
– Словно удары весел, там, вверх по течению… – Остановимся, если это так.
– Да. Слушай.
Мы осторожно делали слабые движения, чтобы только держаться на воде. Виннету не ошибся: кто-то ехал на лодке вниз по реке, и, очевидно, спешил, ибо, несмотря на сильное течение, пользовался веслами.
Вскоре лодка приблизилась. Что было нам делать? Прятаться или нет? Это мог быть вражеский лазутчик. Нам во всяком случае не мешало узнать, кто это такой… Я бросил вопросительный взгляд на Виннету. Он понял меня и ответил шепотом:
– Останемся здесь, мы должны увидеть его. Возможно, он и не заметит нас…
Не производя ни малейшего шума, мы внимательно наблюдали за происходящим. Молодой индеец был возбужден не менее нас. Он мог бы выдать нас криком о помощи, но не делал этого, ибо и так был уверен в своем скором освобождении.
Удары весел раздавались все ближе, и вот из тумана показалась индейская пирога. Кто же сидел в ней? Несмотря на наше решение молчать, Виннету не удержался и испустил громкий крик:
– Сантер! Он может скрыться!
Мой обычно спокойный и уравновешенный друг пришел в такое возбуждение, что решил немедленно плыть по направлению к пироге, забыв, что привязан к нам ремнями.
– Я должен освободиться, должен догнать его! – воскликнул он и, выхватив нож, разрезал ремни, связывавшие его с индейцем.
Сантер слышал, конечно, восклицание Виннету. Он повернул лицо в нашу сторону и увидал нас.
– Дьявол! – крикнул он, – да ведь это… Он остановился. Выражение злорадства появилось на его сначала испуганном лице. Он понял сложность нашего положения, бросил весла в лодку, взял ружье, прицелился и закричал:
– Ну-ка, нырните в последний раз!
По счастью, он спустил курок в тот момент, когда Виннету уже высвободился и, мощно взмахивая руками, поплыл к его пироге. При этом толчок сдвинул нас с прежнего места, и пуля пролетела мимо.
Виннету не плыл, а, казалось, летел по поверхности воды: с быстротой камня, пущенного меткой рукой, он приближался к врагу, держа в зубах свой нож. У Сантера остался еще один заряд в его двустволке и, направив дуло в сторону молодого вождя, он злобно крикнул:
– Сюда, сюда, краснокожая собака! Я отправлю тебя к дьяволу!
Однако, считая положение очень простым и крайне выгодным для себя, он жестоко ошибался, ибо Виннету неожиданно нырнул, чтобы подплыть под лодку и опрокинуть ее. Если бы это удалось ему, Сантер очутился бы в воде и не мог бы выстрелить, а в рукопашной борьбе все преимущества были на стороне апача. Негодяй быстро сообразил это, отбросил ружье и снова взялся за весла. Едва успел он отъехать, как Виннету вынырнул в том месте, где только что находилась лодка. Сантер решил отказаться от нападения и, продолжая грести изо всех сил, крикнул:
– Что, поймал меня, собака? А пулю я поберегу до следующей встречи!
Виннету поплыл за ним вслед, но вскоре должен был повернуть назад, ибо лодка быстро удалялась, и догнать ее не мог бы самый лучший пловец.
Все это произошло в течение какой-нибудь минуты, но в тот момент, когда Сантер исчез в облаках тумана, несколько апачей, встревоженных криками и выстрелами, уже прыгнули с острова в воду и плыли нам на помощь. Я подозвал их к себе и поручил им доставить в лагерь молодого индейца, предварительно разрезав связывавшие меня с ним ремни.
Собрав своих воинов, Виннету отдал им следующее приказание:
– Пусть мои братья немедленно соберутся в путь. Сантер только что скрылся в лодке, и мы должны нагнать его.
Я никогда еще не видел его в таком возбужденном состоянии.
– Но что делать с обоими пленниками? – спросил я его.
– Оставляю их на твое попечение.
– Значит, я должен оставаться здесь?
– Да. Я захвачу убийцу своего отца и сестры, тогда как ты займешься освобождением Хоукенса. А сейчас мы должны расстаться.
– Когда же мы снова встретимся?
