— Никогда раньше не видел, чтобы носили кольцо на большом пальце. Это что-то значит? — спросил он, чтобы что-то спросить.
Варя не знала, значит ли это что-нибудь, просто кольцо ей нравилось, но не налезало ни на один другой палец. Девушка едва заметно улыбнулась и ответила:
— Это значит хотя бы то, что я не такая, как все! Раз ты никогда не видел, чтобы так носили.
Лисмус тоже улыбнулся, и Варя в который раз умилилась ямочкам на его щеках, как он понял, поскольку вряд ли таким взглядом она смотрела на его шрам. Мужчина продолжил разговор, остановившись и останавливая Варю:
— Пока ты не увидела эльфов… думаю, тебе стоит знать, что я всё это время говорил серьёзно насчёт тебя… — он взял её за плечи и развернул к себе, чтобы заглянуть в зелёные печальные глаза и сказать: — Я правда люблю тебя.
Он не поднимал эту тему с того самого момента, как Варя решилась покинуть нулевое подпространство. Тогда он сказал всё, что мог и что казалось ему важным, убедительным и весомым, и понял, что таковым это всё казалось только ему. Он больше ничего не говорил, но сейчас решил всё же сказать эти три слова, которые все считают такими необходимыми. Сказать с целью знать, что озвучил всё возможное.
Что творится в её голове, он не мог понять: вроде бы она и сторонилась его, но никогда не отталкивала, если он приближался или дотрагивался до неё. Это достаточно сбивало с толку, поскольку не очень укладывалось в его картину мира. Лис полагал, что всё должно быть проще: либо он приятен и ему рады, либо неприятен и его общество тяготит. Так что понять Варю он не мог, объяснить себе её поведение — тоже. Поэтому решил для внесения хоть какой-то ясности обозначить свои чувства к ней, полагая, что, возможно, она тоже чего-то от него ждёт, как Леотария от Доктора, а он не знает чего именно. Угадывать не хотелось: девушка и так относилась к нему странно, так что как себя с ней вести, оставалось непонятным.
Её ответ удивил и обескуражил его, поскольку его он никак не ожидал:
— Я знаю, Лисмус, — ответила Варя и улыбнулась уголками губ.
Он глянул на её ладонь в своей руке, прикидывая, что может означать такой ответ и решил уточнить, чтобы не истолковать неправильно:
— Погоди… То есть дело не в том, что ты мне не верила, а в том, что тебе нет до этого дела? — переспросил Лис.
Варя вздохнула и снова посмотрела на него тем странным взглядом, к которому он уже начал привыкать, но всё ещё не мог понять. Однако на этот раз её голос соответствовал взгляду: нежный и тревожный, совершенно непонятный, но почему-то пугающий.
— Мне есть до этого дело… — ласково ответила она. — Прости, что позволила тебе так думать. Я тогда бы действительно ушла в девятку, что бы ты ни сказал… Но теперь я бы хотела остаться в нулевом с тобой. Если тебе непонятно, скажу проще: я тоже тебя люблю… — она провела холодными пальцами свободной руки по его щетине, обводя шрам, и добавила: — И то, что я увижу эльфов, никак на это не повлияет.
— Но они ведь идеальные, — лукаво напомнил Лис, желая разрядить обстановку.
— Лучшее — враг хорошего, никогда не слышал о таком? — невесело усмехнулась Варя. — Я хочу увидеть эльфов, но они для меня, как ожившие картинки из книжек. Мне просто интересно на них посмотреть. И лучше издалека.
Лисмус провёл рукой по её волосам, слегка приподнял подбородок и осторожно поцеловал. С тем, почему она так себя ведёт, можно было разобраться и позже, а поцеловать захотелось сейчас, пока она так близко и пока во взгляде её присутствует нежность. Варя на поцелуй ответила, причём так, что Лис запутался совершенно. Девушка подалась к нему, и он обнял её за талию, притянув ближе к себе и крепко сжав в объятьях. Прохладные мягкие губы девушки не давали ему думать, лишали всех мыслей и разжигали горячее чувство внутри. Следовало остановиться и прекратить поцелуй, пока не поздно. Что они проведут эту ночь не вместе, он не сомневался, так что надо было прекратить это. Мужчина честно попытался, но губы девушки быстро находили его губы, стоило хоть на миг перестать соприкасаться ими.
Она была легко одета, и Лис отлично помнил, как она выглядела, когда разговаривала с кондором. Тогда он не мог не смотреть на неё, а сейчас не мог не вспомнить силуэт женского тела, ясно видневшийся сквозь тонкую ткань с излишне откровенным вырезом. Под эти всплывшие в памяти образы он сам не заметил, как углубил поцелуй, как пальцы девушки зарылись в его волосах и как сам он едва не потерял контроль.
Он должен был выяснить, почему Варя вела себя с ним именно так всё это время и почему теперь прижималась к нему всем телом и признавалась в любви.
Наконец, он сумел победить желания любопытством и здравым смыслом, отстранил девушку от себя, неотрывно глядя на припухшие от долгого поцелуя губы, и лишь спустя несколько секунд сумел отвести от них взгляд, посмотреть ей в глаза и спросить о важном:
— Почему ты не говорила раньше, что любишь?
* * *
Хороший вопрос. Очень хороший… Знать бы, как ответить… На губах ещё вкус его губ, в голове — полная неразбериха. Его руки всё ещё обнимают, он близко, но смотрит серьёзно. Вопрос важный. А ответить на него, собственно, нечем… Попытаться снова поцеловать в надежде замять тему? Вряд ли выйдет: ему достаточно не наклонять голову, и мне до его губ за поцелуем будет не добраться…
— Ну а ты почему? — вопросом на вопрос ответила я.
Надеялась, что и ему придётся подумать. Но он-то ответ, как выяснилось, знал и потому ответил быстро:
— Думал, ты мне не веришь…
Да уж, основания так думать у него были…
Серые глаза смотрели внимательно и сосредоточено. Он хотел получить ответ. Вспомнилось всё, что он говорил о своём народе. Что, если сейчас он тоже боится услышать какую-нибудь ерунду, на которую люди с девятки способны? Ну, например, что я никогда не целовалась с тем, у кого шрам через всю щёку, и решила попробовать? Или что не говорила, что люблю, потому что взаимная любовь мне не интересна?
В любом случае, об истинных причинах он не догадывается… Надо как-то плавно к ним подвести, к причинам этим, чтобы он точно поверил…
— Слушай, насчёт доверия…Можешь выполнить одну мою просьбу? — я испытующе посмотрела на него, даже отодвинув свою непослушную чёлку.
Сейчас он был похож на того, кто пообещает всё, что угодно, но, как выяснилось, впечатление такое было обманчивым.
— Смотря какую, — не поддался на провокацию Лисмус.
Я нахмурилась: он всё портил. В упор глянув в глаза, с вызовом уточнила:
— То есть вот так ты мне доверяешь: считаешь, я попрошу о чём-то таком, что ты не захочешь выполнять?
— Вот до этого вопроса я в этом ещё сомневался, а теперь точно уверен, что да, именно такое и попросишь, — усмехнулся он. — Говори, что за просьба, — он слегка отстранил меня от себя, чтобы лучше видеть моё лицо, поскольку я наклонила голову.
