— Никого там не трахаешь? — не знаю с чем связана какая-то нездоровая озабоченность сестры вопросом моей сексуальной жизнью, но еще немного и я начну подозревать ее корейцев.
— Элизабет! Хватит!
— Райан, просто доверься мне. Если кого-то трахаешь, выгони ее или их, сколько их там, не важно. И сейчас же включи телевизор! Шоу Нейта Солерса. Быстрее, братишка!
— Мы тут с двумя близняшками слишком заняты. — вальяжно тяну я, беря пульт и садясь на подлокотник дивана.
— Райан, немедленно их выгони! Лучше в окно пусть прыгают. Вот вчера я бы разрешила их оставить, но сегодня… — переключая каналы, нахожу нужное шоу и замираю.
Шоу Нейта Солерса всегда сопровождается приглашенной звездой и обязательно какими-нибудь пикантными или смешными подробностями из жизни знаменитости. И сейчас у него в эфире сидит несравненная Хлоя Райт, забирая мое спокойствие и приклеивая к телевизору.
Она снова в Лос-Анджелесе?
— Я один. — машинально отвечаю сестре, погруженный уже в другую реальность, порабощенный русалочкой сквозь экран.
— Ну вот и славненько. Наслаждайся. А я отключаюсь.
Сестра сбрасывает звонок, а я расплываюсь в глупой улыбке. Русалочка сидит в черном костюме, прекрасно облегающем тело, доказывая, что сексуальность скрыта не только в коротких или распутно-открытых платьях. Если бы рядом с ней сидела полуголая Меган Фокс, мои глаза даже на секунду не дернулись посмотреть в ее сторону, порабощенные темной госпожой, олицетворяющей все самое светлое, что есть во мне.
Волосы, уложенные в тугие локоны, плавно лежат на левом плече девушки и я, блядь, завидую людям в этой жалкой студии, имеющим возможность вдыхать ее миндальный запах.
— Мы все в предвкушении твоего нового фильма. — произносит Солерс, поддаваясь вперед и нагло демонстрируя свой сальный взгляд.
— Как и я сама, — очаровательно улыбается Хлоя.
— Я знаю, что у тебя есть парочка шокирующих для нас новостей.
— Не вижу ничего шокирующего. — игриво пожимает плечами гостья, и публика в зале радостно гудит.
— Разве не шок для зрителей, что вы расстались с Антуаном Дюраном?
Расстались? Но когда? Как? Для одного зрителя сейчас это не просто шок, это остановка, мать его, дыхания.
— Не понимаю, о чем ты, — она берет темную кружку с логотипом передачи и делает глоток. — Разве мы с моим другом хоть раз подтверждали, что встречаемся?
В зале проносится очередной гул.
— То есть ты хочешь сказать… — Солерс вспыхивает любопытством, и как паук начинает плести свою хитроумную паутину.
— Я ничего не пытаюсь сказать. — смеется актриса. — Я никого не бросала. Честно. Может Антуан меня бросил? Тогда спросите его. — она так невинно и смеясь все это произносит, что зал хохочет вместе с ней.
— Он тебя бросил? — не унимается ведущий. — Но разве такое возможно?
— Не знаю, но я передам ему привет, можно?
— Ты хочешь передать ему привет, несмотря на то, что вы расстались? — ошарашенно спрашивает Солерс.
— Конечно. Он мой друг. Разве друзья расстаются? Не понимаю тебя Нейт. — и помахав в камеру, она очаровательно улыбается и шлет воздушный поцелуй, произнося что-то вроде — Gros bisous mon ami!
— Ты потрясающая. — лыбиться Солэрс, не замечая, как паутина поглощает его самого.
— Спасибо, приятно слышать.
— А что насчет твоего второго партнера по съемке, Райана Лива?
— О, — она берет конфетку из коробочки, лежащей на столе и как ни в чем не бывало, невинно произносит. — Мы с ним встречались.
Не могу понять, это шум у меня в ушах или в зале такая реакция людей. Но способность двигаться конкретно меня покинула.
— Встречались? — кажется Солэрс подсчитывает, как подскочат рейтинги его программы за один вечер. — На съемках?
— Ой нет, давно. — отмахивается она, искусно смешивая невинность с игривостью. Открывая новые слои своего блестящего таланта. — Больше двух лет назад. Он брат моей лучшей подруги.
— Боже… — кажется, ведущего не готовили к таким поворотам. Как и меня.
— И не говори. — она берет очередную шоколадку. — Мир так тесен, оказывается.
— Погоди, а разве не два года назад вышла та статья про Райна, где его… ну ты знаешь… — ну да, конечно. Где меня сравняли с говном, давай договаривай. Забыть такое, воротила вроде Солерса, не мог.
— Где про него писали очень плохие вещи? — ее брови сдвигаются в недовольном жесте.
— Да, именно. А не ты ли…
— Вот и ты туда же! — негодует русалочка, но так гладко и деликатно, без показной агрессии, забирая доверие людей и убеждая меня снова в своем таланте. — Это ужасно. Представляешь, те, кто написали статью, сказали, что информация у них от некоей Хлои Райт. А Хлоя Райт это же я! И это так мерзко…
— Мерзко то, что он делал с тобой? — спрашивает ведущий и невинно-игривый тон Хлои меняется, осекая Нейта сразу, пригвоздив его к месту и вытирая малейшие капли грязных намеков на мой счет.
— Райан чудесный человек. И подарил мне в свое время незабываемые и нежные отношения, о которых можно только мечтать. А мерзко то, как кто-то, ради непонятной мне выгоды, вылил на человека несуществующую грязь, опорочив и унизив. Но обиднее другое… Мне, как актрисе… грустно осознавать, что твои поклонники могут разом отвернуться, поверив сфабрикованным слухам…
— То есть ты утверждаешь, что вся эта статья ложь? — даже монитор не скрывает доллары в глазах довольного эфиром ведущего. — Но как ты можешь это доказать?
— А я обязана что-то доказывать? Зачем? Мы же не в суде. — смеется она и чуть более серьезно добавляет. — В статье ссылаются на то, что информацию предоставила его тайная девушка. А ей в тот период была я. Так что да, это определенно ложь.
В зале творится что-то невообразимое, у меня внутри грохочет оркестр, а телефон начинает снова пиликать.
— Мальчик мой, ты это видел? — вопит Хелен. — Мы теперь на коне! Нет, не на простом коне, да, мать его, под нами целый троянский конь! Я обожаю эту девочку! Обожаю! — в дверь звонят, и я иду, все еще не осознавая реальность, иду открывать. — Тебе надо найти ее и затрахать до полусмерти!
