Перед глазами проплывает желанное лицо Фрэнни. Миниатюрная — да, но отнюдь не беспомощная.
Бехерит смотрит на псов.
— Цербер, Баргест, Гвилги, оставляю это вам. Мне еще нужно доделать свое дельце, — он смотрит на меня, — то есть твое.
С этими словами он превращается в мою человеческую форму.
Нет!
От страха ком застревает у меня в горле. Я с трудом сглатываю.
— Бехерит, да брось, вряд ли мы можем позволить себе играть в близнецов. Мы же должны быть незаметными. А близнецы привлекают слишком много внимания, — говорю я, соскребая себя с пола.
Мое же собственное лицо ощеривается на меня.
— Не беспокойся. Мы недолго пробудем вдвоем, — говорит он, расплываясь в улыбке.
Бехерит щелкает пальцами, и собаки набрасываются на меня, а он выходит из двери.
Многое бы я сейчас отдал за коробку собачьих галет.
ФРЭННИ
Я просыпаюсь от пронзающей мозг молнии. Переворачиваюсь на бок и содрогаюсь от рвотных позывов над мусорной корзиной, стоящей около кровати, а перед глазами проносится образ Люка, лежащего в крови на полу.
— НЕТ!
Рядом с кроватью появляется обеспокоенная мама.
— Фрэнни, тебя тошнит? Что случилось?
Пребывая в состоянии оцепенения, я лишь повторяю «нет», снова и снова. Будто в мозгу что-то перемкнуло. Я не могу двигаться — или думать.
Мама помогает мне сесть.
— Ну же, детка. Мы поедем к доктору.
— Нет! — обретаю я голос — Мне нужен Люк! — Сердце колотится с бешеной скоростью, и перед глазами уже мелькают звездочки, — Мне нужно найти его!
В этот момент с улицы раздается сигнал автомобиля. Я вскакиваю с кровати и подлетаю к окну. Люк как раз припарковал «шелби». Он улыбается мне и машет рукой, зовя к себе.
— О боже!
Кровь снова начинает циркулировать в венах. Он не умер.
— Мам, мне нужно выйти, — говорю я, натягивая джинсы под мешковатую футболку и выбегая из комнаты на трясущихся ногах.
— Фрэнни! Что происходит? — кричит она, следуя за мной.
— Ничего. Дай мне несколько минут.
Я выхожу и захлопываю дверь. Бегу к машине Люка и, запрыгнув внутрь, обнимаю его.
— Я тоже рад тебя видеть, — говорит он с озорным взглядом.
Отстраняюсь и смотрю на него. Люк жив — по крайней мере, сейчас.
— Кое-что должно произойти. Я видела тебя…
— Что, Фрэнни? Что ты видела? — Он не выглядит испуганным или обеспокоенным. Скорее — жаждущим, голодным.
— Там была кровь… ты был…
— Мертвым? — заканчивает он за меня с улыбкой.
Я киваю.
— Фрэнни, разве я выгляжу мертвым?
— Сейчас нет. Но это случится.
— Что случится?
— Не знаю… возможно, Белиас…
Он прерывает меня, качая головой.
— Я позаботился о Белиасе. Больше не стоит волноваться на его счет.
— Что ты имеешь в виду? Он ушел?
— Даже больше.
— Значит, что-то другое… Я знаю, что ты в опасности.
— Со мной все будет хорошо. Не переживай.
Но я все же переживаю. Он тянется ко мне, а когда приближается, чтобы поцеловать, я успокаиваюсь. Дыхание замедляется, а сердцебиение возвращается к нормальному ритму.
Я поднимаю на него глаза.
— Люк, это было очень страшно. Пообещай, что будешь осторожен.
— Я родился осторожным. Ничего не случится.
Как бы я хотела поверить ему. Мама смотрит на нас из окна. Уверена, что она считает меня сумасшедшей, а это нам совсем не поможет. Особенно после случая с Гейбом.
— Итак… — вздыхаю я, — Ты готов?
— Для чего?
— Ты же знаешь. Произвести впечатление на моих родителей.
— Ах да. Это…
— Да ладно тебе, Люк. Мне казалось, ты уже смирился. Я хочу, чтобы этим летом ты смог находиться здесь.
Особенно сейчас. Мне так не хватает его рядом.
— Сейчас я действительно не готов к этому. Я бы лучше остался с тобой наедине, — говорит он, и его глаза вспыхивают, заводя меня.
— Что у тебя на уме?
— Все злодеяния, которые я могу совершить с тобой, — я многое заставил бы тебя испытать, если бы ты позволила.
Я сглатываю и делаю глубокий вдох, когда он притягивает меня.
— С чего это вдруг? Ты сам говорил, что нам нельзя… ну знаешь, — В действительности же мои мысли крутятся вокруг этих «злодеяний».
— Я передумал. Я хочу тебя, — говорит он, проводя горячими губами по моей шее.
Я запрокидываю голову, чтобы ему было удобнее.
— Так значит, вся эта чушь с похотью сейчас не в счет?
— Ага. Не в счет, — говорит он, залезая рукой под мою майку. — Мы могли бы пересесть назад…
— Господи, Люк! На нас сейчас смотрит мама, — говорю я, отталкивая его и натягивая майку. — Почему ты так странно ведешь себя?
— Ты сводишь меня с ума, — лукаво улыбается он.
— Отлично, тогда давай поедем к тебе.
— Там сейчас такой беспорядок. Кто-то запустил туда собак, и они все там вверх дном перевернули. В клочья порвали.
— Что? Кто бы мог такое сделать?
— Старый приятель. Не стоит переживать из-за этого, — говорит он с чересчур лукавой улыбкой, и на секунду мне кажется, что я учуяла запах тухлых яиц. — Давай поедем куда-нибудь еще. Я хочу свести тебя с ума.
Люк страстно целует меня, затем устраивается на своем сиденье и включает двигатель. Отъезжая от дома, он кладет руку на мою ногу.
Мы заворачиваем за угол Первой и Амистад, тормозя рядом с парком на окраине моего района. Не успевает машина остановиться, как он снова набрасывается на меня. Я кручу головой по сторонам и вижу лишь пустой парк. На детской площадке уже никого, только последняя из мамаш катит по улице коляску, удаляясь в лиловых сумерках.
Я отзываюсь на опаляющий поцелуй Люка, от его горячих ладоней по коже бегут мурашки. После долгого глубокого поцелуя я отстраняюсь, ловя ртом воздух. Мое сердце колотится. Над ухом я слышу его медовый шепот:
— Я так сильно хочу тебя.
Я дрожу, когда Люк запускает руки под мою майку и расстегивает бюстгальтер. Я веду ладонью по его груди, забираясь под футболку.
— Ты не забудешь этого, обещаю, — говорит он, а его пальцы прожигают след на моем животе, подбираясь к поясу джинсов.
Я замечаю, что он весь горит. Он уже давно не был столь горячим. Мое дыхание замирает.
