Я задрожала. Из глаз брызнули слезы.
– Я настоящее чудовище, убийца…
– Ты не стала убийцей. Ты справилась, удержалась на краю.
– Но я почти… почти совершила это. И ни о чем тогда не жалела, я хотела убить. Меня нужно остановить, Наар. Я слишком опасна для этого мира. – Слезы душили меня, тело трясло. Боль разъедала изнутри.
– Нет, Раяна. Нет, – сказал Наар, обхватил мое лицо и притянул к себе.
Капюшон слетел с головы Наара. И его губы отыскали мои.
Я изумленно распахнула глаза, не веря в происходящее. Но чувства подсказали правду. Он любит меня. По-прежнему любит! Я ощущала это в каждом прикосновении его губ, мягком и горячем. В его руках, скользящих по моей шее и волосам.
Лавина эмоций снесла последние преграды. Я прижалась к Наару тесно-тесно, вцепилась в его плечи и раскрылась навстречу.
Мы целовали друг друга жарко и порывисто. Так, будто прошла целая жизнь в одиночестве, прежде чем мы снова смогли встретиться. И теперь пытались взять как можно больше, насладиться, прочувствовать.
Руки Наара спустились к моей талии. Прижали меня к нему так сильно, будто это я отталкивала Наара, будто это я могла сейчас уйти и сказать, что все было ошибкой. В этом жесте я ощутила такое отчаяние, что перепугалась. Вцепилась в плечи Наара ногтями и прошептала:
– Не уходи. Пожалуйста. Не оставляй меня.
Наар посмотрел на меня сверху вниз. И в его глазах я увидела боль.
– Я не могу, – выдохнул он.
Плечи Наара поникли. Из его объятий ушла сила. Мгновение назад он стискивал меня, а теперь готов был отпустить. Я ощутила, как его руки скользят вдоль моей талии, отстраняя от тела Наара.
– Я должен уйти. – И пока я не успела возразить, добавил: – Ради твоего же блага.
– Нет! – я вцепилась в его руки, не позволяя отдалиться еще больше. – Почему ты должен уйти? Из-за богини? Из-за нее?
– Это не имеет значения.
Я знала, что если Наар захочет, он уйдет. Я не смогу его удержать. Никакого хаоса не хватит, чтобы убедить Наара остаться.
Паника снова завладела мною.
– Если ты уйдешь, я не смогу! Не сдержусь, хаос вырвется.
Несколько секунд Наар смотрел на меня, не пытаясь отстраниться. А я всматривалась в его лицо и старалась взглядом передать все отчаяние, какое ощущала. Всю свою боль.
– Это нечестно, Раяна, – наконец сказал Наар.
– Нечестно что?
– Я не могу тобой рисковать. Не могу позволить хаосу вырваться.
– Тогда не уходи. Давай поговорим.
– Если я останусь, это будет гораздо опасней для тебя, чем выпущенный хаос.
Наар попытался высвободить руку. Я судорожно вздохнула и вцепилась пальцами еще крепче.
– Пожалуйста, Наар…
– У меня не получилось тебя оттолкнуть? – Он качну головой, рассматривая меня странным, непроницаемым взглядом. – После всего, что я наговорил?
– А я не верю тебе. Ты делал это специально, чтобы меня оттолкнуть.
– Не получилось?
– Не получилось.
По губам Наара скользнула мимолетная улыбка. Вот только в ней мне тоже почудился отголосок боли.
– Ты права. Дело в Ианаре. Пойдем, я расскажу тебе. Но это не значит, что я сдался.
Мне не хотелось думать о том, что Наар уйдет, как только все объяснит. Я цеплялась за эту возможность, как за спасительную соломинку. Если он расскажет, мы сможем придумать, как выпутаться из этой ситуации. Обязательно придумаем!
Наар провел меня к озеру. К очень знакомому озеру…
– Это же… рядом с нашим старым домом? – поразилась я.
– Да. Я не знал, куда еще отвести тебя, чтобы поговорить.
– Но почему ты не перенес сюда маму?
– Дом не готов, чтобы в нем можно было жить. И я не знаю, как бы Изанна отреагировала, окажись здесь после сильного потрясения.
– Ты прав. Лучше не рисковать, – согласилась я.
Осмотрелась, пытаясь решить, как удобнее устроиться.
Наар, конечно, не стал снимать плащ. Более того, он снова был в капюшоне. Но, как выяснилось, ненадолго.
– Я попрошу тебя, Раяна, воспользоваться хаосом. Создай купол, как ты умеешь.
Я не стала спрашивать для чего. Уже и сама догадалась. Спустя несколько секунд вокруг нас возник полупрозрачный красный купол, сквозь который виднелось озеро. Наар снял капюшон и магией раздобыл для нас покрывало. Расстелил на берегу, предлагая мне сесть.
Едва я опустилась на покрывало, Наар притянул меня к себе. Я изумленно распахнула глаза. И это он отталкивал меня?
– Мимолетная слабость, – едва заметно улыбнулся Наар.
Я не стала возмущаться. Тем более сидеть в его объятиях оказалось очень приятно. Я прикрыла глаза и попросила:
– Рассказывай.
Наар вздохнул. И заговорил:
– Когда я стал защищать тебя не потому, что ты хаос, а потому, что… полюбил тебя, магия богини взбунтовалась. Это Ианара наложила на меня божественную печать. Я полагал, печать нужна для контроля моего вмешательства. Чтобы я не вмешивался больше, чем нужно. Но это было только одной стороной магии. Оказалось, что она следила за моими чувствами. И как только я вмешивался из-за чувств, наказывала меня.
Похоже, богиня – просто ревнивая тварь.
Я помню, что говорил Наар. Помню, что боги не принимают за равных свои же творения. Одно только имя «Наарат» означает всего лишь «помощник». Но никак не равный. И при этом Наар должен был хранить верность богине?
От этой мысли по телу прошла дрожь. Выходит, они были вместе. Богиня вряд ли любила Наара, но он… любил ее?
Ощутив эту дрожь, Наар прижал меня к себе сильнее и продолжил:
– Божественная магия убила меня. Она же отправила весточку Ианаре, и та узнала, что произошло. Но твой хаос как будто знал, что нужно делать. Он сохранил меня. Сохранил достаточно, чтобы когда Ианара вернулась, она смогла меня восстановить. Вот только… я ничего не помнил, Раяна. Не помнил последние сотни лет своей жизни. Две или три.
У меня перехватило дыхание. Значит, Наар забыл обо мне?
– Я радовался возвращению Ианары, потому что не знал, что произошло. А может быть, думал, что радовался. Убеждал себя, что должен быть рад. Мы поселились в замке одного из королевств. Не знаю уж, что Ианара сделала с хозяевами, но замок был в отличном состоянии. И все это время нам никто не мешал. Я не задавал вопросов, никаких. Мне было все равно. Я чувствовал, что как будто лишился части себя. Важной части, Раяна.
Дыхание снова сбилось. Так было и со мной. Я не помнила Наара, но мне его не хватало. Хотя, наверное, Наар сейчас не обо мне. За двести, триста лет столько всего могло произойти в его жизни. И, наверное, ему не хватало этого всего.
