Книга Пари на красавицу - Ирина Муравская

Мальвина

— Бл***, — вырывается из Глеба. Таращится на меня, будто Иисус лично к нему спустился.

— Не, — отрицательно мотаю головой. — Бл*** у тебя за плечами стоит. А это всего лишь я.

Он дико офигевший. Глазки виновато бегают, пальцы стискивают початую бутылку. А топчущаяся в сторонке Дарина лишь подливает масла в огонь своим внешним видом. Встрёпанная, лямка платья болтается на плече. Всем картинам картина. Прикольно, чё.

Стою и не могу определиться, что конкретно испытываю. Злость, разочарование, непонимание? Честно говоря, пока не поняла.

А молчание затягивается.

— Ну… я в целом не удивлена, — театрально развожу руками. Правда не удивлена. Подсознательно я была готова, однако надежда, как мы знаем… — Но это сейчас неважно. Глебушка, дико извиняюсь, что прерываю вас, но мне нужно с тобой поговорить. Наедине.

Воронцов снимается с паузы. По щелчку оживает.

— Не вопрос, — в следующую секунду наблюдаю, как обалдевшую от такого хамства невесту хватают за затылок и грубо выпихивают из квартиры. Захлопывают перед ней дверь. Открывают снова и вдогонку швыряют подобранные с пола туфли. Снова захлопывают дверь.

Ух ты. Мощно.

— Я не совсем это имела в виду, но так тоже сгодится, — хмыкаю я, испытывая прямо-таки моральное удовлетворение.

— Мальвина, — нависает надо мной Глеб. — Я тебя очень прошу: не думай того, о чём ты сейчас думаешь.

— А ты знаешь о чём я подумала?

— Это читается на твоём лице.

— Хреново ж ты читаешь по лицам, дружок. Пошли, — спокойно скидываю Кронверсы и кивком зову его в гостиную.

— Могу на мизинчиках поклясться, что всё это одно сплошное тупое совпадение, — бормочет плетущийся за мной Воронцов, отпивая из горла.

— Хорош. Потом бухать будешь, — отбираю виски. — Тут дело поважнее есть.

— Какое дело? Мальвин, я не умею извиняться. Очень хочу, но не умею. Особенно когда не виновен. Это отец херней страдает, клянусь. Его…

— Не скули. Догадалась я, — плюхаюсь на диван, доставая из маленького рюкзачка телефон. — Садись.

— В смысле догадалась?

Блин, вот тормоз.

— Воронцов, сядь уже! — требование послушно выполняют. Даже с излишним драматизмом. — Сядь я сказала, а не падай бревном. Так. А теперь слушай… — ищу в системных папках нужный аудиофайл. И включаю.

Сначала ничего толком не слышно. Только противное шебуршание, какое бывает, когда карман сам набирает звонок. Это продолжается где-то с минуту, а потом раздаются голоса.

— Не думал, что нам доведётся снова встретиться.

— Так это не я вас звала. Это вы меня сюда притащили.

— Не притащил. А попросил прийти.

— Ага. Я так и поняла, когда тот двухметровый амбал не дал доесть мне суп.

Глеб изумлённо вскидывает голову.

— Это что, мой отец? — без труда узнаёт он мужской голос на записи.

— Угу, — брезгливо нюхаю горлышко бутылки. Фу. Какая дрянь. Как это можно пить? Ещё и в чистом виде. — Не болтай. Дальше слушай.

— Сожалею. Но наш разговор не займёт много времени.

— Тогда не тяните трусы за резинку. Ближе к телу, дядя. Ближе к телу.

— Я хочу, чтобы ты оставила в покое моего сына.

— Круть. Аргументы?

— Аргументы? Какие тебе нужны аргументы? Я хочу, чтобы ты исчезла из его жизни. Навсегда.

— Допустим, вы мне тоже не особо симпатичны. Я ж не прошу вас нырнуть ласточкой в жерло вулкана.

— Не смей дерзить, мерзавка! Или до тебя не до конца доходит, с кем ты разговариваешь?

— Попробуйте оскорбить меня ещё раз и плюну вам в рожу.

— Ты нарываешься.

— На что? Я вас не боюсь.

— А зря.

— Это что, угроза? Вы, Виктор Алексеевич Воронцов, светило нашего города, защитник обездоленных, будущий единогласно избранный самый добрый и сердечный депутат, угрожаете… какой-то девчонке?

— Предупреждаю. Не угрожаю.

— А, ну это в корне меняет дело, да. Тогда премного благодарна за участие. Обещаю, я поставлю за вас галочку в бюллетене.

Звук, словно кто-то громко и протяжно выдыхает через ноздри.

— Ты оставишь моего сына в покое или нет?

— Это кто кого ещё достаёт, так на минуточку.

— Подобности мне без надобности. Да или нет?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А что мне за это будет?