– Это перебор.
– Если свободная горожанка оказывается проданной за рубеж, а неволя её начинается с действий принца, то он причастен.
– Князь, вы убедили меня, что способны уничтожить меня и принца, но вы до сих пор не сказали, как собираетесь сохранить трон за собой. Без этого наша беседа теряет смысл, нет?
– Ваше величество, вы напрасно полагаете, что будущая герцогиня ат Шуа единственная на моей стороне. Традиция отдавать предпочтение сыновьям ведёт к ошибкам. Я действительно не понимаю, как будучи неглупым человеком, герцог возложил надежды на будущее дома на младшего лорда и проигнорировал леди Бернару. Почему бы не вызвать вашего секретаря?
Король медленно кивает, отправляется за секретарём лакея.
Долго ждать не приходится. Секретарь чуть ли не врывается в гостиную, натыкается взглядом на нас с Геданом, замирает. Надо быть слепым, чтобы не заметить, что секретарь очень встревожен.
– Лорд, – Гедан, невзирая на своё более низкий, чем у короля, статус, заговаривает первым, – уже два дома сообщили что-то необычное?
Секретарь заметно сглатывает.
– Говори, – распоряжается король.
– Главы сразу трёх великих домов передали титул и власть своим дочерям, ещё три дома назначили дочерей наследницами.
– Оставь нас, – король взмахом руки отсылает секретаря.
Гедан спокойно продолжает:
– Как видите, среди влиятельных аристократических домов у меня есть союзники, ещё больше союзников у меня среди нетитулованных аристократов. Да, их влияние ничтожно, но тем не менее они, объединившись, способны оказать некоторую поддержку. Что касается гвардейцев, то я рискну проверить, так ли они хороши, как о них говорят, и что сможет противопоставить им группа боевых магов. Как видите, ваше величество, хотя вероятность, что я удержу корону Флиппии не так уж и высока, она выше, чем вы предполагали. И независимо от того, получится у меня победить или я проиграю, вы и ваш сын погибнете в самом начале борьбы.
Гед повторно щёлкает пальцами, позволяет королю снова испытать боль в сердце.
– Убедительно, князь. Я готов выслушать, каким вы видите наше сотрудничество.
– Всё просто, ваше величество. Я не настаиваю на настоящем разбирательстве, это было бы смешно в нашем положении. Принц должен быть признан виновным, лишён права на трон и отправлен на покаяние в Белогорский монастырь.
– Белогорск…
– На севере Даларского княжества. Во время переезда принц столкнётся с незамужней леди, проведёт с ней некоторое время и, чтобы защитить репутацию леди, женится на ней, войдёт в её род. Естественно, одного этого шага недостаточно, чтобы я перестал видеть в принце угрозу, но если он принесёт мне ту же клятву, какую вы ожидали от леди Бернары, я смогу быть спокойным. Я не буду злоупотреблять. Вы, ваше величество, также дадите мне «рубиновую гарантию».
– Значит, отречение в вашу пользу, князь?
– Именно так. Что вы выбираете, ваше величество?
Глава 38
– Ро-о-озик? – устроившись на диване, я держу Розика в ладонях с таким расчётом, чтобы он не мог удрать.
Нет, если Розик всерьёз захочет, он выпрыгнет, но он пытается безуспешно протиснуться у меня между пальцами, мех щекочет ладонь.
– Хозяйка, я не виноват! Это всё он!
– Кто-о-о о-он?
– Твой князь, хозяйка, – Розик успокаивается и устраивается удобнее, вздыхает, пару раз печально хлопает глазами и продолжает. – Я оставил для него твоё письмо, а сам спрятался, чтобы проследить, как ты и приказала, хозяйка.
– И?
Больше шутить не хочется, я принимаюсь перебирать шелковистый мех. Я самую капельку зла на Розика. Я не имею ничего против того, что он помог Гедану. Но разве Розик не должен был меня просто предупредить? К чему этот сюрприз?
– Он взял письмо, огляделся. Я не понял, как это произошло, он не смотрел в мою сторону, а потом… раз и схватил.
Не удивлена. От Гедана чего-то подобного легко ожидать.
Я на секунду прекращаю гладить, но руку не отнимаю. Розик настороженно замирает. Я серьёзно спрашиваю:
– Почему ты не сказал мне? У тебя ведь была возможность и не один раз.
– Мне жаль, хозяйка.
– Розик, это ведь не ответ.
– Я знаю, хозяйка. Только я сам не очень понимаю, что случилось. Я уже сообщил оператору о проблеме. Я могу лишь догадываться.
– Поясни, Розик.
– Я думаю, что князь каким-то образом почувствовал моё присутствие и использовал ментальное воздействие, перед которым я оказался беззащитен. Хозяйка, тебя ведь пригласили, чтобы искать подобные ошибки. Мне очень жаль, что я тебя подвёл.
– Ты не подвёл, – возражаю я. – Но пока не придёт ответ оператора, оставайся рядом. Хорошо? Я не против, что ты помог Гедану, но нельзя допустить, чтобы на тебя также воздействовал кто-то посторонний.
– Да, хозяйка. О!
– Розик?
– Ментальное воздействие, о котором я рассказал. Твой князь, хозяйка, зовёт тебя. И…
Я встаю, предчувствия самые нехорошие.
– Что «и»?!
– И с ним что-то случилось. Зов слабеет.
– Розик, ты можешь отвести меня?
А если нет, где мне искать Гедана? На слуг в такой ситуации рассчитывать нельзя. Только на Лару. Я впервые сожалею, что не взяла её с собой, хотя по отношению к Ларе мои сожаления совершенно нечестны.
К счастью, Розик одним прыжком пересекает комнату. Без слов ясно, что он знает, куда идти. По крайней мере, он укажет направление.
Я выскакиваю в коридор, оставив горничных позади. Мила и Сара не успеваю среагировать вовремя, я же захлопываю за собой дверь. Очевидно, что это запрет следовать за мной. Выбора у служанок нет, они подчиняются.
Розик привычно устраивается у меня в волосах и работает голосовым навигатором, гораздо удобнее, чем если бы он прыгал впереди, а я пыталась за ним угнаться. Как одновременно маячить у меня в поле зрения и не попадаться на глаза другим?
Чтобы не запаниковать, я стараюсь думать о любой ерунде. А ещё отвлечённые мысли помогают сдерживать шаг и не бежать. Увы, но бегом не быстрее, меня попросту остановит стража. Меня и сейчас пытаются окликнуть, спросить, куда я направляюсь. Я в буквальном смысле отмахиваюсь от лакеев – небрежного жеста хватает, чтобы меня оставляли в покое, но каждый новый встреченный лакей считает своим долгом предложить помощь.
Розик приводит меня в смутно знакомый коридор. Я без подсказок открываю нужную дверь – в покои Гедана.
Слуг в гостиной нет. Гедан один, полусидит-полулежит в кресле, опираясь на подлокотник и держится за голову. Я подбегаю, касаюсь его плеча. Гед шумно втягивает воздух, приоткрывает глаза. На его губах появляется слабая улыбка. Кажется, он хочет что-то сказать, но борьба с болью отнимает все его силы, и он не произносит ни слова.