— Не пойму, — девица нашла очки. — Когда последний раз стул был?
Он все понял, однако облокотился на стол, отвел в сторону разделяющую их лампу.
— А не было стула! Ни стола, ни стула!
— Ладно, остряк… Где анализы?
— Пока еще во мне…
— Здесь написано — результаты анализов… — она перебрала бумажки, нашла. — Пишут, как курица лапой… Понимай как хочешь… Так когда последний стул?
— Хочешь, по секрету? — Герман потянулся к сестре. — Я запорами страдаю…
— Это заметно, — она отодвинулась, не отрываясь от бумаг. — Ерунда какая-то… Какой врач сюда направил? Фамилия?
— Откуда же знать, красавица?.. И за что, тоже не знаю!
Сестра наконец-то подняла глаза, прикрывая рукой слепящую лампу, разглядела задрипанную фуфайку, шапчонку на макушке.
— Контрактник?
— Что ты, милая! Я пилот, звание — капитан. А был даже майором! И зовут — Герман.
Она взяла трубку, набрала номер и, дожидаясь ответа, все еще разглядывала Шабанова. Тот же снял шапку, пригладил ежик, готовый в атаку, но сестре наконец-то ответили.
— Зинаида Васильевна, — заговорила она мягко и виновато. — Простите… Тут пациента привели, Жабанов фамилия…
— Шабанов! — в другое ухо прошептал он.
— Кажется, тут какая-то путаница, — продолжала говорить в трубку. — В направлении одно, в анализах… Да, Жабанов!
— Верно, путаница! — подхватил Герман. — Шабанов я, Шабанов!
Девица послушала еще, покивала головой, стрельнула глазами в сторону пациента и положила трубку.
— По коридору прямо, — указала она. — Девятый бокс по левой стороне.
— На страшном суде за меня спросят, — пригрозил он, тяжело вставая. — За то, что человека с нормальным пищеварением… В общем, придется отвечать!
— Верхнюю одежду и обувь оставь здесь, — сестра швырнула шлепанцы и вынула связку ключей из стола. — За мной шагом марш.
Садиться под замок, а равно как и бежать по грязи в тапочках и прыгать через забор он никак не хотел, поэтому сделал пару шагов вперед, скорчился и схватился за живот.
— Что?.. — она звякнула ключами. — А говоришь!..
Шабанов ринулся в комнату, где отдыхала сестра, но она закричала, замахала руками, стараясь прет дать путь.
— Не туда!.. Туалет направо!
Он бросился направо, толкнул запертую дверь, забил кулаками. Девица засуетилась, заругалась от такой бестолковщины.
— Куда ломишься! Вон сортир, олух! Вот только наделай мне в приемной!..
Издав мучительный стон, Герман кинулся к выходу, крикнул на бегу.
— Засекай время! Последний стул!..
Сбежав с крыльца, он рванул через ельник к забору, сходу взял высоту и оказался на пустынном шоссе, прямом и бесконечном в обе стороны…
* * *
Хакер ждал на аэродроме возле самолета, расхаживал с разовой тарелкой в руке и что-то ел. На взломщика он не походил никаким образом: человек лет тридцати пяти, тонкое спокойное лицо, несколько отсутствующий взгляд, по одежде ничем не отличимый от чиновника средней руки, да и вообще невыразительный, поставь в толпу и не заметишь, С Шабановым поздоровался сдержанно, глянул в сторону охранника, солидного здоровяка с жизнерадостным лицом, и тот мгновенно вручил поднос с полетным завтраком.
— Взлет через десять минут, — предупредил командира экипажа и одновременно Германа, чтобы особенно не разжевывал.
Хвостовой трап был откинут, и возле него стоял гражданский с автоматом, сама машина оказалась на задворках аэродрома, прикрытая стройным рядом отработавшей свое малой «кукурузной» авиации. Четкая, неторопливо-деловитая и полувоенная обстановка внушала доверие, не говорили лишних слов, не суетились, организованно завтракали и потому никто не обратил внимания на человека, бегущего к стоянке от сетчатого забора. Лишь один из двух охранников, не переставая есть, коротким шажком двинулся ему навстречу.
Шабанов узнал товарища Жукова, когда тот был остановлен в двадцати метрах от самолета, и оставив поднос на траве, бросился к нему.
— Это ко мне! — предупредил охранника. Кадет прибежал в том же, в чем собирал подснежники с солдатами, видимо, спешил, но при этом был весел и чем-то доволен.
— Успел! — сказал он. — Гадство, пока вас высмотрел, пока стоянку нашел!..
— Что случилось? — тревожно спросил Шабанов.
— Ничего, летим!
— Куда летим?..
— Искать обломки!
Герман оглянулся на людей у самолета, приступил ближе к Олегу.
— Мы договорились!.. Остаешься здесь и прикрываешь! И больше ничего!
— В чем дело? Я прикрыл! Полная конфиденциальность, гарантия качества.
— А ты знаешь, откуда я сорвался? Знаешь, куда меня заперли?
— Знаю, в инфекционное, — невозмутимо сказал кадет. — А где тебя еще спрятать? Там же карантин по гепатиту. Никто не сунется!
— Это ты меня упек? — изумился Шабанов.
— Не упек, а прикрыл! Через папашку Харина.
Пришлось обратиться к стервецу…
Все присутствующие у самолета теперь глядели в их сторону, чуть ближе, особняком, стояли охранники, готовые прийти на помощь.
— На кой ляд ты полетишь со мной? Что делать? Видишь, сколько народу!
— Я хочу, — сказал товарищ Жуков. — Понимаешь, я хочу!
— Это я понимаю. Но захотят ли они? — Герман кивнул на самолет.
— Скажешь им: я твой адвокат! Они поймут правильно.
Когда Шабанов подвел кадета и представил хакеру, тот беглым взором окинул его кургузую фуфайчонку, больничные штаны и сразу же не поверил, однако согласно кивнул, приказал всем подниматься на борт и отозвал Германа в сторону. Вероятно, хотел что-то спросить, уточнить, обсудить, наконец, однако лишь издалека понаблюдал, как этот дуралей Жуков забылся от радости и, не касаясь руками, взбежал по хвостовому трапу.
— Он пилот, — определенно заявил хакер.
— Бывший. Отлично знает район поиска, много летал, — сказал правду Шабанов и тут же соврал. — Сейчас занимается адвокатской практикой.
— Не хотелось бы посвящать в это дело случайных и лишних. Но под вашу личную ответственность.
Герман заметил, как его отстраненные глаза налились тяжелой, неотвратимой решительностью, достойной военачальника перед крупным, судьбоносным сражением, человека, способного погнать на смерть сотни людей и взять ответственность за их смерти.
